В. О. Ключевский о положении дворянства при Петре I
Переходим к обзору мер, направленных к поддержанию регулярного строя сухопутной армии и флота. Мы уже видели способы комплектования вооруженных сил, распространившие воинскую повинность на неслужилые классы, на холопов, на тяглых людей – городских и сельских, на людей вольных – гулящих и церковных, что придало новой армии всесословный состав. Теперь остановимся на мерах для устройства команды; они ближе всего касались дворянства, как командующего класса, и направлены были к поддержанию его служебной годности.
ЗНАЧЕНИЕ ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ. Военная реформа Петра осталась бы специальным фактом военной истории России, если бы не отпечатлелась слишком отчетливо и глубоко на социальном и нравственном складе всего русского общества, даже на ходе политических событий. Она выдвигала вперед двойное дело, требовала изыскания средств для содержания преобразованных и дорогих вооруженных сил и особых мер для поддержания их регулярного строя. Рекрутские наборы, распространяя воинскую повинность на неслужилые классы, сообщая новой армии всесословный состав, изменяли установившиеся общественные соотношения. Дворянству, составлявшему главную массу прежнего войска, приходилось занять новое служебное положение, когда в ряды преобразованной армии стали его холопы и крепостные крестьяне, и не спутниками и слугами своих господ, а такими же рядовыми, какими начинали службу сами дворяне.
ПОЛОЖЕНИЕ ДВОРЯНСТВА. Это положение не было вполне нововведением реформы: оно подготовлялось давно ходом дел с 16 в. Опричнина была первым открытым выступлением дворянства в политической роли; оно выступило полицейским учреждением, направленным против земщины, прежде всего против боярства. В Смутное время оно поддерживало своего Бориса Годунова, низложило боярского царя Василия Шуйского, в земском приговоре 30 июня 1611 г. в лагере под Москвой заявило себя не представителем всей земли, а настоящею «всею землею», игнорируя остальные классы общества, но заботливо ограждая свои интересы, и под предлогом стояния за дом Пресвятой Богородицы и за православную христианскую веру провозгласило себя владыкой родной страны. Крепостное право, осуществившее эту лагерную затею, отчуждая дворянство от остального общества и понижая уровень его земского чувства, однако, внесло в него объединяющий интерес и помогло разнородным слоям его сомкнуться в одну сословную массу. С отменой местничества остатки боярства потонули в этой массе, а грубые издевательства Петра и его худородных сподвижников над великородной знатью роняли ее нравственно в глазах народа. Современники чутко отметили час исторической смерти боярства как правящего класса: в 1687 г. запасный фаворит царевны Софьи из мужиков думный дьяк Шакловитый объявил стрельцам, что бояре – это зяблое, упалое дерево, а князь Б. Куракин отметил правление царицы Натальи (1689–1694 гг.) как время «наибольшего начала падения первых фамилий, а особливо имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено», когда всем распоряжались господа «из самого низкого и убогого шляхетства», вроде Нарышкиных, Стрешневых и т. п. Аристократическая попытка верховников в 1730 г. была уже глухим криком из-за могилы.
Поглощая в себе боярство и объединяясь, служилый люд «по отечеству» получил в законодательстве Петра одно общее название, притом двойное, польское и русское: его стали звать шляхетством или дворянством . Это сословие очень мало было подготовлено проводить какое-либо культурное влияние. Это было собственно военное сословие, считавшее своею обязанностью оборонять отечество от внешних врагов, но не привыкшее воспитывать народ, практически разрабатывать и проводить в общество какие-либо идеи и интересы высшего порядка. Но ему суждено было ходом истории стать ближайшим проводником реформы, хотя Петр выхватывал подходящих дельцов и из других классов без разбора, даже из холопов. В умственном и нравственном развитии дворянство не стояло выше остальной народной массы и в большинстве не отставало от нее в несочувствии к еретическому Западу. Военное ремесло не развило в дворянстве ни воинственного духа, ни ратного искусства.
Свои и чужие наблюдатели описывают сословие как боевую силу самыми жалкими чертами. Крестьянин Посошков в донесении боярину Головину 1701 г. О ратном поведении, припоминая недавние времена, горько плачется о трусости, малодушии, неумелости, полной негодности этого сословного воинства. «Людей на службу нагонят множество, а если посмотреть на них внимательным оком, то кроме зазору ничего не узришь. У пехоты ружье было плохо и владеть им не умели, только боронились ручным боем, копьями и бердышами, и то тупыми, и меняли своих голов на неприятельскую голову по три и по четыре и гораздо больше. А если на конницу посмотреть, то не то что иностранным, но и самим нам на них смотреть зазорно: клячи худые, сабли тупые, сами скудны и безодежны, ружьем владеть никаким неумелые; иной дворянин и зарядить пищали не умеет, а не то что ему стрелять по цели хорошенько. Попечения о том не имеют, чтобы неприятеля убить; о том лишь печется, как бы домой быть, а о том еще молятся Богу, чтоб и рану нажить легкую, чтоб не гораздо от нее поболеть, а от государя пожаловану б за нее быть, и на службе того и смотрят, чтоб где во время бою за кустом притулиться, а иные такие прокураты живут, что и целыми ротами притуляются в лесу или в долу. А то я у многих дворян слыхал: «дай Бог великому государю служить, а сабли из ножен не вынимать».
СТОЛИЧНОЕ ДВОРЯНСТВО. Впрочем, верхний слой дворянства по своему положению в государстве и обществе усвоил себе привычки и понятия, которые могли пригодиться для нового дела. Этот класс сложился из служилых фамилий, постепенно оседавших при московском дворе, как только завелся в Москве княжеский двор, еще с удельных веков, когда с разных сторон начали стекаться сюда служилые люди из других русских княжеств и из-за границы, из татарских орд из немцев и особенно из Литвы. С объединением Московской Руси эти первые ряды постепенно пополнялись новобранцами из провинциального дворянства, выдававшимися из среды своей рядовой братии заслугами, служебной исправностью, хозяйственной состоятельностью. Со временем по роду придворных обязанностей в этом классе образовалось довольно сложное и запутанное чиноначалие: то были стольники, при парадных царских обедах подававшие ества и питья, стряпчие , при выходах царя носившие, а в церкви державшие его стряпню, скипетр, шапку и платок, в походах возившие его панцирь и саблю, жильцы, «спавшие» на царском дворе очередными партиями. На этой чиновной лествице ниже стольников и стряпчих и выше жильцов помещались дворяне московские ; для жильцов это был высший чин, до которого надобно было дослуживаться, для стольников и стряпчих – сословное звание, которое приобреталось стольничеством и стряпчеством: стольник или стряпчий не из боярской знати, прослужив 20–30 лет в своем чине и став непригодным для исполнения соединенной с ним придворной обязанности, доживал свой век дворянином московским.
Это звание не соединялось ни с какой специальной придворной должностью: дворянин московский – это чиновник особых поручений, которого посылали, по словам Котошихина, «для всяких дел»: на воеводство, в посольство, начальным человеком провинциальной дворянской сотни, роты.
Войны царя Алексея особенно усилили приток провинциального дворянства в столичное. В московские чины жаловали за раны и кровь, за полонное терпение, за походную или боевую смерть отца или родственников, а эти источники столичного дворянства никогда не били с такой кровавой силой, как при этом царе: достаточно было поражения 1659 г. под Конотопом, где погибла лучшая конница царя, да капитуляции Шереметева со всей армией под Чудновом в 1660 г., чтобы пополнить московский список сотнями новых стольников, стряпчих и дворян. Благодаря этому притоку столичное дворянство всех чинов разрослось в многочисленный корпус: по росписи 1681 г. в нем числилось 6385 человек, а в 1700 г. назначено было в поход под Нарву столичных чинов 11 533 человека. Притом, обладая значительными поместьями и вотчинами, столичные чины до введения общих рекрутских наборов выводили с собою в поход своих вооруженных холопов или выставляли вместо себя из них же даточных людей, рекрутов, десятки тысяч. Привязанные службой ко двору, московские чины ютились в Москве и в своих подмосковных; в 1679–1701 гг. в Москве из 16 тысяч дворов за этими чинами вместе с думными числилось более 3 тысяч. На этих столичных чинах лежали очень разнообразные служебные обязанности. Это был собственно двор царя. При Петре в официальных актах они так и называются царедворцами в отличие от «шляхетства всякого звания», т. е. от городовых дворян и детей боярских. В мирное время столичное дворянство составляло свиту царя, исполняло различные придворные службы, ставило из своей среды персонал центрального и областного управления. В военное время из столичных дворян составлялся собственный полк царя, первый корпус армии; они же образовали штабы других армейских корпусов и служили командирами провинциальных дворянских батальонов. Словом, это был и административный класс, и генеральный штаб, и гвардейский корпус. За свою тяжелую и дорогую службу столичное дворянство пользовалось сравнительно с провинциальным и возвышенными окладами денежного жалованья, и более крупными поместными дачами.
Руководящая роль в управлении вместе с более обеспеченным материальным положением развивала в столичном дворянстве привычку к власти, знакомство с общественными делами, сноровку в обращении с людьми. Государственную службу оно считало своим сословным призванием, единственным своим общественным назначением. Живя постоянно в столице, редко по краткосрочным отпускам заглядывая в глушь своих разбросанных по Руси поместий и вотчин, оно привыкало чувствовать себя во главе общества, в потоке важнейших дел, видело близко иноземные сношения правительства и лучше других классов знакомо было с иноземным миром, с которым соприкасалось государство. Эти качества и делали его более других классов сподручным проводником западного влияния. Это влияние должно было служить нуждам государства, и его нужно было проводить в не сочувствовавшее ему общество привыкшими распоряжаться руками. Когда в 17 в. начались у нас нововведения по западным образцам и для них понадобились пригодные люди, правительство ухватилось за столичное дворянство как за ближайшее свое орудие, из его среды брало офицеров, которых ставило рядом с иноземцами во главе полков иноземного строя, из него же набирало учеников в новые школы. Сравнительно более гибкое и послушное, столичное дворянство уже в тот век выставило и первых поборников западного влияния, подобных князю Хворостинину, Ордину-Нащокину, Ртищеву и др. Понятно, что при Петре этот класс должен был стать главным туземным орудием реформ. Начав устроять регулярную армию, Петр постепенно преобразовал столичное дворянство в гвардейские полки, и офицер гвардии, преображенец или семеновец, стал у него исполнителем самых разнообразных преобразовательных поручений: стольника, потом гвардии офицера назначали и за море, в Голландию, для изучения морского дела, и в Астрахань для надзора за солеварением, и в Св[ященный] Синод «обер-прокурором».
ТРОЯКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ДВОРЯНСТВА. Городовые служилые люди «по отечеству», или, как называет их Уложение, «исстаринные природные дети боярские», вместе со столичным дворянством имели в Московском государстве троякое значение: военное, административное и хозяйственное. Они составляли главную вооруженную силу страны; они же служили главным орудием правительства, которое из них набирало личный состав суда и управления; наконец, в их руках сосредоточивалась огромная масса основного капитала страны, земли, в 17 в. даже с крепостными землепашцами. Эта тройственность сообщала дворянской службе беспорядочное течение: каждое значение ослаблялось и портилось двумя другими. В промежутке между «службами», походами, городовые служилые люди распускались по усадьбам, а столичные или также уезжали в кратковременный отпуск в свои деревни, или, как и некоторые городовые, занимали должности по гражданскому управлению, получали административные и дипломатические поручения, бывали «у дел» и «в посылках», как тогда говорили.
Таким образом, гражданская служба была слита с военной, отправлялась военными же людьми. Некоторые дела и посылки освобождали от службы и в военное время с обязательством высылать за себя в поход даточных по числу крестьянских дворов; дьяки и подьячие, постоянно занятые в приказах, числились как бы в постоянном деловом отпуску или в бессрочной командировке и, подобно вдовам и недорослям, выставляли за себя даточных, если обладали населенными имениями. Такой порядок и порождал много злоупотреблений, облегчая уклонения от службы. Тягости и опасности походной жизни, как и хозяйственный вред постоянного или частого отсутствия из деревень, побуждали людей со связями добиваться дел, освобождавших от службы, или просто «отлеживаться», укрываясь от походного призыва, а отдаленные усадьбы в медвежьих углах давали к тому возможность. Стрелец или подьячий поедет по усадьбам с повесткой о мобилизации, а усадьбы пусты, никто не знает, куда девались владельцы, и сыскать их было негде и некем.
СМОТРЫ И РАЗБОРЫ. Петр не снял с сословия обязательной службы, поголовной и бессрочной, даже не облегчил ее, напротив, отяготил ее новыми повинностями и установил более строгий порядок ее отбывания с целью извлечь из усадеб все наличное дворянство и пресечь укрывательство. Он хотел завести точную статистику дворянского запаса и строго предписывал дворянам представлять в Разряд, а позднее в Сенат списки недорослей, своих детей и живших при них родственников не моложе 10 лет, а подросткам-сиротам самим являться в Москву для записи. По этим спискам учащенно производились смотры и разборы. Так, в 1704 г. сам Петр пересмотрел в Москве более 8 тысяч недорослей, вызванных из всех провинций. Эти смотры сопровождались распределением подростков по полкам и школам. В 1712 г. велено было недорослям, жившим по домам или учившимся в школах, явиться в канцелярию Сената в Москве, откуда их гужом отправили в Петербург на смотр и там распределили на три возраста: младшие назначены в Ревель учиться мореплаванию, средние – в Голландию для той же цели, а старшие зачислены в солдаты, «в каковых числах за море и я, грешник, в первое несчастие определен», жалобно замечает в своих записках В. Головин, одна из средневозрастных жертв этой переборки. Высокородие не спасало от смотра: в 1704 г. сам царь разбирал недорослей «знатных самых персон», и 500–600 молодых князей Голицыных, Черкасских, Хованских, ЛобановыхРостовских и т. п. написали солдатами в гвардейские полки – «и служат», добавляет князь Б. Куракин. Добрались и до приказного люда, размножавшегося выше меры по прибыльности занятия: в 1712 г. предписано было не только по провинциальным канцеляриям, но и при самом Сенате пересмотреть подьячих и из них лишних молодых и годных в службу забрать в солдаты. Вместе с недорослями или особо вызывались на смотры и взрослые дворяне, чтоб не укрывались по домам и всегда были в служебной исправности.
Петр жестоко преследовал «нетство», неявку на смотр или для записи. Осенью 1714 г. велено было всем дворянам в возрасте от 10 до 30 лет явиться в наступающую зиму для записи при Сенате, с угрозой, что донесший на неявившегося, кто бы он ни был, хотя бы собственный слуга ослушника, получит все его пожитки и деревни. Еще беспощаднее указ 11 января 1722 г.: не явившийся на смотр подвергался «шельмованию», или «политической смерти»; он исключался из общества добрых людей и объявлялся вне закона; всякий безнаказанно мог его ограбить, ранить и даже убить; имя его, напечатанное, палач с барабанным боем прибивал к виселице на площади «для публики», дабы о нем всяк знал как о преслушателе указов и равном изменникам; кто такого нетчика поймает и приведет, тому обещана была половина его движимого и недвижимого имения, хотя бы то был его крепостной.
МАЛОУСПЕШНОСТЬ ЭТИХ МЕР. Эти крутые меры были малоуспешны. Посошков в сочинении О скудости и богатстве, писанном в последние годы царствования Петра, яркими чертами изображает плутни и извороты, на какие пускались дворяне, чтобы «отлынять» от службы. Не только городовые дворяне, но и царедворцы при наряде в поход пристраивались к какому-нибудь «бездельному делу», пустому полицейскому поручению и под его прикрытием проживали в своих вотчинах военную пору; безмерное размножение всяких комиссаров, командиров облегчало уловку. Многое множество, по словам Посошкова, состоит у дела таких бездельников-молодцов, что один мог бы пятерых неприятелей гнать, а он, добившись наживочного дела, живет себе да наживается. Иной ускользал от призыва подарками, притворной болезнью или юродство на себя напустит, залезет в озеро по самую бороду – бери его на службу. «Иные дворяне уже состарились, в деревнях живучи, а на службе одной ногою не бывали». Богатые от службы лыняют, а бедные и старые служат.
Иные лежебоки просто издевались над жестокими указами царя о службе. Дворянин Золотарев «дома соседям страшен, яко лев, а на службе хуже козы». Когда ему не удалось отлынять от одного похода, он послал за себя убогого дворянина под своим именем, дал ему своего человека и лошадь, а сам по деревням шестериком разъезжал да соседей разорял. Во всем виноваты приближенные правители: неправыми докладами вытянут у царя слово из уст да и делают, что хотят, мирволя своим. Куда ни посмотришь, уныло замечает Посошков, нет у государя прямых радетелей; все судьи криво едут; кому было служить, тех отставляют, а кто не может служить, тех заставляют. Трудится великий монарх, да ничего не успевает; пособников у него мало; он на гору сам-десять тянет, а под гору миллионы тянут: как же его дело споро будет? Не изменяя старых порядков, сколько ни бейся, придется дело бросить. Публицист-самоучка при всем своем набожном благоговении к преобразователю незаметно для себя самого рисует с него до смешного жалкий образ.
ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ОБУЧЕНИЕ. Такой наблюдатель, как Посошков, имеет цену показателя, во сколько следует учитывать действительное значение идеального строя, какой созидался законодательством преобразователя. Этот учет приложим и к такой подробности, как установленный Петром порядок отбывания дворянской службы. Петр удержал прежний служебный возраст дворянина – с 15 лет; но теперь обязательная служба осложнена была новой подготовительной повинностью – учебной, состоявшей в обязательном начальном обучении. По указам 20 января и 28 февраля 1714 г. дети дворян и приказного чина, дьяков и подьячих, должны обучиться цифири, т. е. арифметике, и некоторой части геометрии, и полагался «штраф такой, что не вольно будет жениться, пока сего выучится»; венечных памятей не давали без письменного удостоверения о выучке от учителя. Для этого предписано было во всех губерниях при архиерейских домах и в знатных монастырях завести школы, а учителями посылать туда учеников заведенных в Москве около 1703 г. математических школ, тогдашних реальных гимназий; учителю назначалось жалованья 300 рублей в год на наши деньги. Указы 1714 г. вводили совершенно новый факт в историю русского просвещения, обязательное обучение мирян. Дело задумано было в крайне скромных размерах. На каждую губернию назначено было всего по два учителя из учеников математических школ, выучивших географию и геометрию. Цифирь, начальная геометрия и кой-какие сведения по Закону Божию, помещавшиеся в тогдашних букварях, – вот и весь состав начального обучения, признанный достаточным для целей службы; расширение его пошло бы в ущерб службе. Предписанную программу дети должны были пройти в возрасте от 10 до 15 лет, когда обязательно кончалось учение, потому что начиналась служба.
По указу 17 октября 1723 г. светских чинов людей держать в школах далее 15 лет не велено, «хотя б они и сами желали, дабы под именем той науки от смотров и определения в службу не укрывались».
Но опасность грозила совсем не с этой стороны, и здесь опять припоминается Посошков: тот же указ говорит, что архиерейские школы в прочих епархиях, кроме одной новогородской, до 1723 г. «еще не определены», а цифирные школы, возникавшие независимо от архиерейских и предназначавшиеся, по-видимому, стать всесословными, с трудом кой-где существовали: инспектор таких школ в Пскове, Новгороде, Ярославле, Москве и Вологде в 1719 г. доносил, что только в ярославскую школу выслано было 26 учеников из церковников, «а в прочие школы ничего учеников в высылке не было», так что учителя без дела сидели и даром жалованье получали. Дворяне страшно тяготились цифирной повинностью, как бесполезным бременем, и всячески старались от нее укрыться. Раз толпа дворян, не желавших поступить в математическую школу, записалась в духовное Заиконоспасское училище в Москве. Петр велел взять любителей богословия в Петербург в морскую школу и в наказание заставил их бить сваи на Мойке. Генераладмирал Апраксин, верный древнерусским понятиям родовой чести, обиделся за свою младшую братию и в простодушной форме выразил свой протест. Явившись на Мойку и завидя приближающегося царя, он снял с себя адмиральский мундир с андреевской лентой, повесил его на шест и принялся усердно вколачивать сваи вместе с дворянами. Петр, подошедши, с удивлением спросил: «Как, Федор Матвеевич, будучи генерал-адмиралом и кавалером, да сам вколачиваешь сваи?» Апраксин шутливо ответил: «Здесь, государь, бьют сваи все мои племянники да внучата (младшая братия, по местнической терминологии), а я что за человек, какое имею в роде преимущество?»
ПОРЯДОК ОТБЫВАНИЯ СЛУЖБЫ. С 15 лет дворянин должен был служить рядовым в полку. Молодежь знатных и богатых фамилий обыкновенно записывалась в гвардейские полки, победнее и худороднее – даже в армейские. По мысли Петра, дворянин – офицер регулярного полка; но для этого он непременно обязан прослужить несколько лет рядовым. Закон 26 февраля 1714 г. решительно запрещает производить в офицеры людей «из дворянских пород», которые не служили солдатами в гвардии и «с фундамента солдатского дела не знают». И Воинский устав 1716 г. гласит: «Шляхетству российскому иной способ не остается в офицеры происходить, кроме что служить в гвардии». Этим объясняется дворянский состав гвардейских полков при Петре; их было три к концу царствования: к двум старым пехотным прибавлен был в 1719 г. драгунский «лейб-регимент», потом переформированный в конногвардейский полк. Эти полки служили военно-практической школой для высшего и среднего дворянства и рассадниками офицерства: прослужив рядовым в гвардии, дворянин переходил офицером в армейский пехотный или драгунский полк. В лейб-регименте, состоявшем исключительно из «шляхетских детей», числилось до 30 рядовых из князей; в Петербурге нередко можно было видеть на карауле с ружьем на плече какого-нибудь князя Голицына или Гагарина. Дворянин-гвардеец жил, как солдат, в полковой казарме, получал солдатский паек и исполнял все работы рядового.
Державин в своих записках рассказывает, как он, сын дворянина и полковника, поступив рядовым в Преображенский полк, уже при Петре III жил в казарме с рядовыми из простонародья и вместе с ними ходил на работы, чистил каналы, ставился на караулы, возил провиант и бегал на посылках у офицеров. Так дворянство в военном строе Петра должно было образовать подготовленные кадры или офицерский командный запас через гвардию для всесословных армейских полков, а через Морскую академию – для флотского экипажа. Военная служба в продолжение бесконечной Северной войны сама собой стала постоянной, в точном смысле слова непрерывной. С наступлением мира дворян стали отпускать на побывку в деревни по очереди, обыкновенно раз в два года месяцев на шесть; отставку давали только за старостью или увечьем. Но и отставные не совсем пропадали для службы: их определяли в гарнизоны или к гражданским делам по местному управлению; только никуда не годных и недостаточных отставляли с некоторой пенсией из «госпитальных денег», особого налога на содержание военных госпиталей, или отсылали в монастыри на пропитание из монастырских доходов.
РАЗДЕЛЕНИЕ СЛУЖБЫ. Такова была нормальная военно-служебная карьера дворянина, как ее наметил Петр. Но дворянин был нужен всюду: и на военной, и на гражданской службе; между тем при более строгих условиях первой и вторая в новых судебных и административных учреждениях стала труднее, также требовала подготовки, специальных знаний. Соединять ту и другую стало невозможно; совместительство осталось привилегией гвардейских офицеров и высших генералов, которые долго и после Петра считались годными на все руки. Служба «гражданская» или «штатская» личным составом постепенно обособлялась от военной. Но выбор того или другого поприща не был предоставлен самому сословию: дворянство, разумеется, набросилось бы на гражданскую службу, как более легкую и доходную. Установлена была обязательная пропорция личного состава из дворянства на той и другой службе: инструкция 1722 г. герольдмейстеру, ведавшему дворянство, предписывала смотреть, «дабы в гражданстве более трети от каждой фамилии не было, чтоб служивых на землю и море не оскудить», не повредить комплектованию армии и флота.
В инструкции высказано и главное побуждение к разделению дворянской службы: это – мысль, что кроме невежества и произвола, прежде достаточных условий для исправного отправления гражданской должности, теперь требуются еще некоторые специальные познания. Ввиду скудости или почти отсутствия научного образования по предметам гражданским, а особенно экономическим, инструкция предписывает герольдмейстеру «учинить краткую школу» и в ней обучать «гражданству и экономии» указанную треть зачисленного на службу наличного состава знатных и средних дворянских фамилий.
ПЕРЕМЕНА В ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОМ СОСТАВЕ ДВОРЯНСТВА. Ведомственное разделение было техническим улучшением службы. Петр изменил и самые условия служебного движения, чем внес новый элемент в генеалогический состав дворянства. В Московском государстве служилые люди занимали положение на службе прежде всего «по отечеству», по степени знатности. Для каждой фамилии открыт был известный ряд служебных ступеней, или чинов, и служилый человек, взбираясь по этой лествице, достигал доступной ему по его породе высоты с большей или меньшей скоростью, смотря по личной служебной годности или ловкости. Значит, служебное движение служилого человека определялось отечеством и службой, заслугой, и отечеством гораздо более, чем заслугой, служившей только подспорьем к отечеству: заслуга сама по себе редко поднимала человека выше, чем могла поднять порода. Отмена местничества поколебала старинный обычай, на котором держалась эта генеалогическая организация служилого класса; но она осталась в нравах. Петр хотел вытеснить ее и отсюда и дал решительный перевес службе над породой. Он твердил дворянству, что служба – его главная обязанность, ради которой «оно благородно и от подлости (простонародья) отлично»; он указал объявить всему шляхетству, чтоб каждый дворянин во всяких случаях, какой бы фамилии ни был, почесть и первое место давал каждому обер-офицеру. Этим широко растворялись двери в дворянство людям недворянского происхождения.
Дворянин, начиная службу рядовым, предназначался в офицеры; но по указу 16 января 1721 г. и рядовой из недворян, дослужившийся до обер-офицерского чина, получал потомственное дворянство. Если дворянин по сословному призванию – офицер, то и офицер «по прямой службе» – дворянин: таково правило, положенное Петром в основу служебного порядка. Старая чиновная иерархия бояр, окольничих, стольников, стряпчих, основанная на породе, на положении при дворе и в Боярской думе, утратила значение вместе с самой породой, да уже не стало ни старого двора в Кремле с перенесением резиденции на берега Невы, ни Думы с учреждением Сената.
Роспись чинов 24 января 1722 г., Табель о рангах , вводила новую классификацию служащего люда. Все новоучрежденные должности – все с иностранными названиями, латинскими и немецкими, кроме весьма немногих, – выстроены по табели в три параллельных ряда, воинский, статский и придворный, с разделением каждого на 14 рангов, или классов. Этот учредительный акт реформированного русского чиновничества ставил бюрократическую иерархию, заслуги и выслуги, на место аристократической иерархии породы, родословной книги. В одной из статей, присоединенных к табели, с ударением пояснено, что знатность рода сама по себе, без службы ничего не значит, не создает человеку никакого положения: людям знатной породы никакого ранга не дается, пока они государю и отечеству заслуг не покажут «и за оные характера («чести и чина», по тогдашнему словотолкованию) не получат». Потомки русских и иностранцев, зачисленные по этой табели в первые 8 рангов (до майора и коллежского асессора включительно), причислялись к «лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах, хотя б они и низкой породы были». Благодаря тому, что служба всем открывала доступ к дворянству, изменился и генеалогический состав сословия. К сожалению, нельзя точно рассчитать, как велик был пришлый, недворянский элемент, вошедший в состав сословия с Петра. В конце XVII в. у нас числилось до 2985 дворянских фамилий, содержавших в себе до 15 тысяч землевладельцев, не считая их детей. Секретарь прусского посольства при русском дворе в конце царствования Петра – Фоккеродт, собравший основательные сведения о России, в 1737 г. писал, что во время первой ревизии дворян с их семействами считалось до 500 тысяч человек, следовательно, можно предположить до 100 тысяч дворянских семейств. По этим данным трудно ответить на вопрос о количестве недворянской примеси, ранговым путем вошедшей в состав дворянства при Петре.
ЗНАЧЕНИЕ ИЗЛОЖЕННЫХ ПЕРЕМЕН. Преобразование дворянского поместного ополчения в регулярную всесословную армию произвело троякую перемену в дворянской службе. Во-первых, разделились два прежде сливавшиеся ее вида, служба военная и гражданская. Во-вторых, та и другая осложнилась новой повинностью, обязательной учебной подготовкой. Третья перемена была, может быть, самая важная для судьбы России как государства. Регулярная армия Петра утратила территориальный состав своих частей. Прежде не только гарнизоны, но и части дальних походов, отбывавшие «полковую службу», состояли из земляков, дворян одного уезда. Полки иноземного строя, набиравшиеся из разноуездного служилого люда, начали разрушение этого территориального состава. Вербовка охотников и потом рекрутские наборы довершили это разрушение, дали полкам разносословный состав, отняв состав местный. Рязанский рекрут, надолго, обыкновенно навсегда, оторванный от своей Пехлецкой или Зимаровской родины, забывал в себе рязанца и помнил только, что он драгун фузелерного полка полковника Фамендина; казарма гасила чувство землячества. То же случилось и с гвардией. Прежнее столичное дворянство, оторванное от провинциальных дворянских миров, само сомкнулось в местный московский, столичный дворянский мир. Постоянная жизнь в Москве, ежедневные встречи в Кремле, соседство по подмосковным вотчинам и поместьям сделали Москву для этих «царедворцев» таким же уездным гнездом, каким был город Козельск для дворян и детей боярских козличей. Преобразованные в полки Преображенский и Семеновский и перенесенные на невское финское болото, они стали забывать в себе москвичей и чувствовали себя только гвардейцами. С заменой местных связей полковыми казарменными, гвардия могла быть под сильной рукой только слепым орудием власти, под слабой – преторианцами или янычарами.
В 1611 г., в Смутное время, в дворянском ополчении, собравшемся под Москвой под предводительством князя Трубецкого, Заруцкого и Ляпунова, чтобы выручить столицу от засевших в ней ляхов, какой-то инстинктивной похотью сказалась мысль завоевать Россию под предлогом ее обороны от внешних врагов. Новая династия установлением крепостной неволи начала это дело; Петр созданием регулярной армии и особенно гвардии дал ему вооруженную опору, не подозревая, какое употребление сделают из нее его преемники и преемницы и какое употребление она сделает из его преемников и преемниц.
СБЛИЖЕНИЕ ПОМЕСТИЙ И ВОТЧИН. Осложненные служебные обязанности дворянства требовали лучшего материального обеспечения его служебной годности. Эта потребность внесла важную перемену в хозяйственное положение дворянства как землевладельческого класса. Вам известно юридическое различие между основными видами древнерусского служилого землевладения, между вотчиной, наследственной собственностью, и поместьем, владением условным, временным, обыкновенно пожизненным. Но задолго до Петра оба эти вида землевладения стали сближаться друг с другом: во владение вотчинное проникали черты поместного, а поместное усвояло юридические особенности вотчинного. В самой природе поместья, как земельного владения, заключались условия его сближения с вотчиной. Первоначально, при свободном крестьянстве, предметом поместного владения по его идее был собственно поземельный доход с поместья, оброк или работа тяглых его обывателей, как жалованье за службу, похожее на кормление. В таком виде переход поместья из рук в руки не создавал особых затруднений. Но помещик, естественно, обзаводился хозяйством, строил себе усадьбу с инвентарем и рабочими холопами, заводил барскую дворовую пашню, расчищал новые угодья, селил крестьян со ссудой. Так на государственной земле, отданной служилому человеку во временное владение, возникали хозяйственные статьи, стремившиеся стать полной наследственной собственностью своего хозяина. Значит, право и практика тянули поместье в противоположные стороны. Крестьянская крепость дала практике перевес над правом: как могло поместье оставаться временным владением, когда крестьянин укреплялся за помещиком навсегда по ссуде и подмоге? Затруднение ослаблялось тем, что, не касаясь права владения, закон, уступая практике, расширял права распоряжения поместьем, допускал покупку поместья в вотчину, обращение в иск, мену и сдачу поместья сыну, родственнику, жениху за дочерью или племянницей в виде приданого, даже чужеродцу с обязательством кормить сдатчика или сдатчицу либо жениться на сдатчице, а иногда и прямо за деньги, хотя право продажи решительно отрицалось.
Верстаньем в отвод и в припуск выработалось правило, устанавливавшее фактически не только наследственность, но и единонаследие, неделимость поместий. В верстальных книгах это правило выражалось так: «А как сыновья в службу поспеют, старшего верстать в отвод, а меньшему служить с отцом с одного поместья», которое по смерти и справлялось целиком за сыном-сослуживцем. В указах уже при царе Михаиле появляется термин со странным сочетанием непримиримых понятий: родовые поместья . Этот термин сложился из распоряжений тогдашнего правительства «мимо родства поместий не отдавать». Но из фактической наследственности поместий вытекало новое затруднение. Поместные оклады возвышались по степени чинов и заслуг помещика. Отсюда возникал вопрос: как передавать отцово поместье, особенно большое, сыну, еще не выслужившему отцова оклада? Московский приказный ум разрешил эту кляузу указом 20 марта 1684 г., предписывавшим большие поместья после умерших справлять в нисходящей прямой линии за их сыновьями и внуками, верстанными и наверстанными в службу, сверх их окладов, т. е. независимо от этих окладов, сполна без отрезки, а родственникам и чужеродцам отрезок не давать, при отсутствии прямых наследников отдавать боковым на известных условиях. Этот указ перевернул порядок поместного владения. Он не устанавливал наследственности поместий ни по закону, ни по завещанию, а только укреплял их за фамилиями: это можно назвать фамилиаризацией поместий. Поместное верстание превращалось в разверстку вакантного поместья между обильными наличными наследниками, нисходящими или боковыми, следовательно, отменялось единонаследие, что вело к дроблению поместий. Образование регулярной армии довершило разрушение основ поместного владения: когда дворянская служба стала не только наследственной, но и постоянной, и поместье должно было стать не только постоянным, но и наследственным владением, слиться с вотчиной. Все это повело к тому, что поместные дачи постепенно заменялись пожалованиями населенных земель в вотчину. В сохранившемся перечне дворцовых сел и деревень, розданных монастырям и разным лицам в 1682–1710 гг., редко, да и то только до 1697 г., отмечены дачи «в поместье»; обычно имения раздавались «в вотчину». Всего роздано в эти 28 лет около 44 тысяч крестьянских дворов с полумиллионом десятин пашни, не считая лугов и леса. Так, к началу 18 в. поместье приблизилось к вотчине на незаметное для нас расстояние и готово было исчезнуть как особый вид служилого землевладения. Тремя признаками обозначилось это сближение: поместья становились родовыми, как и вотчины; они дробились в порядке разверстки между нисходящими или боковыми, как дробились вотчины в порядке наследования; поместное верстание вытеснялось вотчинным пожалованием.
УКАЗ О ЕДИНОНАСЛЕДИИ. Таким положением дела вызван был указ Петра, обнародованный 23 марта 1714 г. Основные черты этого указа, или «пунктов», как его называли, таковы: 1) «Недвижимые вещи», вотчины, поместья, дворы, лавки не отчуждаются, но «обращаются в род». 2) Недвижимое по духовной переходит к одному из сыновей завещателя по его выбору, а остальные дети наделяются движимостью по воле родителей; при отсутствии сыновей так же поступать и с дочерьми; в случае отсутствия духовной недвижимое переходит к старшему сыну или за отсутствием сыновей к старшей дочери, а движимое делится между остальными детьми поровну . 3) Бездетный завещает недвижимое одному из своей фамилии, «кому похочет», а движимое передает своим сродникам или посторонним по своему произволению; без завещания недвижимое переходит к одному по линии ближнему, а прочее другим, кому надлежит, «равным образом». 4) Последний в роде завещает недвижимое одному из женских лиц своей фамилии под условием письменного обязательства со стороны ее мужа или жениха принять на себя и на своих наследников фамилию угасшего рода, присоединив ее к своей. 5) Вступление обделенного дворянина, «кадета», в купечество или в какое знатное художество, а по достижении 40-летнего возраста и в белое духовенство не ставится в бесчестье ни ему, ни его фамилии. Закон обстоятельно мотивирован: единонаследник нераздельного имения не будет разорять «бедных подданных», своих крестьян, новыми тягостями, как это делают разделившиеся братья, чтобы жить по-отцовски, но будет льготить крестьян, облегчая им исправный платеж податей; дворянские фамилии не будут упадать, «но в своей ясности непоколебимы будут чрез славные и великие домы», а от дробления имений между наследниками знатные фамилии будут беднеть и превращаться в простых поселян, «как уже много тех экземпелев есть в российском народе»; имея даровой хлеб, хотя и малый, дворянин без принуждения служить с пользой для государства не станет, будет уклоняться и жить в праздности, а новый закон заставит кадетов «хлеба своего искать» службою, учением, торгами и прочим.
Указ очень откровенен: всемогущий законодатель сознается в своем бессилии оградить подданных от хищничества беднеющих помещиков, а на дворянство смотрит, как на сословие тунеядцев, не расположенных ни к какой полезной деятельности. Указ вносил важные перемены в служилое землевладение. Это – не закон о майорате или «о первенстве», навеянный будто бы порядками западноевропейского феодального наследования, как его иногда характеризуют, хотя Петр и наводил справки о правилах наследования в Англии, Франции, Венеции, даже в Москве у иноземцев. Мартовский указ не утверждал исключительного права за старшим сыном; майорат был случайностью, наступавшей только при отсутствии духовной: отец мог завещать недвижимое и младшему сыну мимо старшего. Указ установлял не майорат, а единонаследие, неделимость недвижимых имений, и шел навстречу затруднению чисто туземного происхождения, устранял дробление поместий, усилившееся вследствие указа 1684 г. и ослаблявшее служебную годность помещиков. Юридическая постройка закона 23 марта была довольно своеобразна. Завершая сближение вотчин и поместий, он устанавливал для тех и других одинаковый порядок наследования; но при этом превращал ли он вотчины в поместья или наоборот, как думали в 18 в., называя мартовские пункты изящнейшим благодеянием, коим Петр Великий поместные дачи в собственность пожаловал? Ни то, ни другое, а сочетанием юридических особенностей поместья и вотчины создавался новый, небывалый вид землевладения, который можно характеризовать названием наследственного, неделимого и вечнообязанного, с которым связана вечная наследственная и потомственная служба владельца.
Все эти черты существовали и в древнерусском землевладении; только две из них не совмещались: наследственность была правом вотчинного землевладения, неделимость – обычным фактом землевладения поместного. Вотчина не была неделима, поместье не было наследственно; обязательная служба одинаково падала на то и на другое владение. Петр соединил эти черты и распространил их на все дворянские имения, да еще положил на них запрет отчуждения. Служилое землевладение теперь стало более однообразно, но менее свободно. Таковы перемены, внесенные в него указом 23 марта. В этом указе особенно явственно вскрылся обычный преобразовательный прием, усвоенный в перестройке общества и управления. Принимая сложившиеся до него отношения и порядки, как он их заставал, он не вносил в них новых начал, а только приводил их в новые сочетания, приноровляя их к изменившимся условиям, не отменял, а видоизменял действовавшее право применительно к новым государственным потребностям. Новое сочетание сообщало преобразованному порядку как будто новый, небывалый вид. На деле новый порядок строился из старых отношений.
ДЕЙСТВИЕ УКАЗА. Закон 23 марта, выделяя единонаследника, освобождал кадетов, безземельных его братьев и часто племянников от обязательной службы, предоставляя им избирать себе род жизни и занятий. Для военной службы Петру нужна была не вся служилая наличность дворянских семейств, составлявшая прежде массу дворянской милиции. В единонаследнике он искал офицера, имеющего средства исправно служить и приготовиться к службе, не обременяя своих крестьян поборами. Это было согласно с ролью, какую Петр назначал дворянству в своей всесословной регулярной армии, – служить офицерской командой. Но и в этом законе, как в других своих социальных реформах, преобразователь мало соображал нравы, бытовые понятия и привычки. При строгом проведении в жизнь закон раскалывал дворянство на два слоя, на счастливых обладателей отцовских гнезд и на обездоленных, безземельных и бездомных пролетариев, братьев и сестер, проживающих нахлебниками и нахлебницами в доме единонаследника или «волочащихся меж двор». Понятны семейные жалобы и распри, какие должен был вызвать закон, к тому же и сам мало облегчавший свое применение. Он плохо обработан, не предвидит многих случаев, дает неясные определения, допускающие разноречивые толкования: в 1-м пункте решительно запрещает отчуждение недвижимостей, а в 12-м предусматривает и нормирует их продажу по нужде; устанавливая резкую разницу в порядке наследования движимых и недвижимых имуществ, не указывает, что разуметь под теми и другими, а это порождало недоразумения и злоупотребления. Эти недостатки вызывали неоднократное разъяснение в последующих указах Петра, а после него указ 1714 г. в новых пунктах 28 мая 1725 г. подвергнут был подробной казуистической разработке, допустившей значительные от него отступления, что еще более затруднило его исполнение. Кажется, и сам Петр видел в своем указе не окончательное положение, а скорее временную меру: допустив важные отступления от него, предписав в дополнительном указе 15 апреля 1716 г. выдел из нераздельной недвижимости умершего супруга четвертой части оставшемуся в живых в вечное владение, царь пометил на указе: «До времени быть по сему».
Обязательная служба для кадетов не была отменена: недорослей по-прежнему всех брали в военную службу и на смотры вызывали одинаково строго и первенцев, и кадетов. Притом до конца царствования Петра продолжались между родичами сутяжные разделы имений, доставшихся им еще до «пунктов» по закону 1684 г., и, по-видимому, об этих разделах говорит Посошков в сочинении О скудости и богатстве , яркими чертами описывая, как дворяне после умерших своих сродников земли жилые и пустые делят на дробные части, со ссорами, даже с «уголовщиной» и с большим вредом для казны, одну какую-нибудь пустошь или деревню дробя на ничтожные доли, словно закона о единонаследии и не существовало. Эти разделы были признаны и пунктами 1725 г. Словом, закон 1714 г., не достигнув предположенных целей, только внес в землевладельческую среду путаницу отношений и хозяйственное расстройство. Итак, подготовленный и обеспеченный неделимой недвижимостью офицер армейского полка или секретарь коллегиального учреждения – таково служебное назначение рядового дворянина по мысли Петра.
Из книги Восточные славяне и нашествие Батыя автора Балязин Вольдемар НиколаевичВ. О. Ключевский о милостыне и милостивцах В очерке «Добрые люди Древней Руси» выдающийся историк, академик Василий Осипович Ключевский писал: «Как в клинике необходим больной, чтобы научиться лечить болезни, так в древнерусском обществе необходим был сирый и убогий,
Из книги Краткий курс по русской истории автора Ключевский Василий ОсиповичВ. О. Ключевский как художник слова … «Почти три десятка лет этот великан, без малого трех аршин ростом, метался по стране, ломал и строил, вce запасал, всех ободрял, понукал, бранился, дрался, вешал, скакал из одного конца государства в другой. Такою безустанною
автора Стрижова Ирина МихайловнаКлючевский В. О. МАЛОРОССИЙСКИЙ ВОПРОС Ляхи и русские, русские и евреи, католики и униаты, униаты и православные, братства и архиереи, шляхта и поспольство, поспольство и казачество, казачество и мещанство, реестровые казаки и вольная голота, городовое казачество и
Из книги Россия и ее «колонии». Как Грузия, Украина, Молдавия, Прибалтика и Средняя Азия вошли в состав России автора Стрижова Ирина МихайловнаКлючевский В. О Расширение территории … Ставши на Кубани и на Тереке, Россия очутилась перед Кавказским хребтом. В конце XVIII столетия русское правительство совсем не думало переходить этот хребет, не имея ни средств к тому, ни охоты; но за Кавказом, среди магометанского
Из книги Александр I – победитель Наполеона. 1801–1825 гг. автора Коллектив авторовВ. О. Ключевский об эпохе Александра I В лекциях по русской истории В. О. Ключевский – известный и авторитетный ученый 19 в. – уделил эпохе Александра I немалое внимание и высказал свою оценку личности императора и времени его правления.ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА
автора Коллектив авторовВ. О. Ключевский об Алексее Михайловиче Я остановлю ваше внимание только на немногих людях, шедших во главе преобразовательного движения, которым подготовлялось дело Петра. В их идеях и в задачах, ими поставленных, всего явственнее обнаруживаются существенные
Из книги Петр I. Начало преобразований. 1682–1699 гг. автора Коллектив авторовВ. О. Ключевский о Петре I Петр Великий по своему духовному складу был один из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их.Петр был великан, без малого трех аршин ростом, целой головой выше любой толпы, среди которой ему приходилось когда-либо стоять.
Из книги Александр II – царь-Освободитель. 1855–1881 гг. автора Коллектив авторов Из книги Святые заступники Руси. Александр Невский, Довмонт Псковский, Дмитрий Донской, Владимир Серпуховской автора Копылов Н. А.В. О. Ключевский о князе Дмитрии Донском и его времени «Димитрий Донской далеко выдался вперед из строго выровненного ряда своих предшественников и преемников. Молодость (умер 39 лет), исключительные обстоятельства, с 11 лет посадившие его на боевого коня, четырехсторонняя
Из книги Россия в середине XIX века (1825-1855 гг.) автора Коллектив авторовВ.О. Ключевский о Николае I ЦАРСТВОВАНИЕ НИКОЛАЯ I. ЗАДАЧИ. Я сделаю краткий обзор главных явлений в царствование Николая, ограничиваясь, впрочем, только событиями жизни правительственной и социальной. С этими двумя процессами, изменением правительственного порядка и
Из книги Великая Русская Смута. Причины возникновения и выход из государственного кризиса в XVI–XVII вв. автора Стрижова Ирина МихайловнаКлючевский Василий Осипович Об авторе Ключевский Василий Осипович (1841–1911) – великий русский историк. Родился 16 (28) января 1841 г. в селе Воскресенском (под Пензой) в семье бедного приходского священника. Первым его учителем был отец, трагически погибший в августе 1850 г.
Публикации, 10:00 11.09.2018
© ITAR-TASS
Реформы Петра I: ограничения дворян. Правовые расследования РАПСИ
Симптомом появления в России абсолютной монархии стала ориентация на бюрократический аппарат и регулярную армию. Расширение этих институтов настолько серьезно ограничило права привилегированных классов, что прикрепление дворянства к государственной службе получило сравнение с крепостным правом. О школьной повинности, запрете заводить семью и появлении нового сословия — «шляхетства» — рассказывает в десятом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.
Вступление на российский престол Петра I и особенно его радикальные реформы знаменовали собой установление в России абсолютизма. Период сословно-представительной монархии закончился. Перестали созываться Земские соборы и, по воле царя, прекратила свою работу Боярская дума.
Вместо этих институтов абсолютная монархия создала себе новые опоры: мощный разветвленный бюрократический аппарат и регулярную армию. И там и там — на государственной гражданской и на военной службе — понадобилось большое число служащих. Естественно, что в этой роли могли выступить, прежде всего, дворяне, которые ранее так и назывались — «служилыми людьми».
Поэтому царь-реформатор и находил себе социальную опору в лице класса дворян-помещиков. Поскольку государственный аппарат при Петре I значительно разрастается, а создаваемые регулярные армия и флот остро нуждаются в большом числе офицеров, то царю для заполнения вакансий нужны были все дворяне, в буквальном смысле ВСЕ (а практика покажет, что и этого будет недостаточно).
Но дворяне далеко не все рвутся на службу. А некоторые указы Петра I способствуют укреплению этой тенденции уклонения от государевой службы. Так, дворянские поместья становятся наследственной собственностью помещиков, т.е. приравниваются по своему правовому статусу к боярским вотчинам.
Стало быть, это уже не условное временное землевладение, предоставляемое за службу и только на период службы, а родовые наследуемые земельные угодья. Прямая зависимость между получаемой землей и государевой службой исчезает. Каждый дворянин мог беззаботно посвятить себя любому другому делу, имея достаточный доход со своего имения.
Но Петр I, остро нуждавшийся в служивых людях для масштабного государственного и военного строительства, к тому же вёл войны за выход к Балтийскому и Черному морям, он создавал империю. А для непрерывных войн опять-таки очень нужны были все новые пополнения офицеров. И Петр I решает проблему прямо и жестко, обязав всех дворян служить государству. Он считал, что такое решение будет справедливым за все предоставленные им привилегии и широкие права.
Разумеется, это стало серьезным ограничением прав дворянства, которое на предыдущем этапе истории уже «расслабилось» и не выглядело таким дисциплинированным и отмобилизованным как при Иване III и Иване IV. И вот теперь их снова поставили в строй.
Но отныне дворяне не просто время от времени и по мере необходимости должны были являться на службу в качестве воинов, а постоянно служить в регулярных войсках. Причем молодые дворяне не получали сразу офицерских званий: перед этим они должны были пройти полностью солдатскую школу рядовыми в гвардейских полках.
Вменив в обязанность дворян обязательную службу государству, Петр I на этом не остановился. Подневольная служба ведь всегда не очень качественная служба. И он выпускает указ о единонаследии, согласно которому каждый помещик мог оставлять в наследство свое поместье только одному сыну.
Это было тоже серьезное ограничение прав дворян: какая же это собственность, если собственник не может распорядиться ею по своему усмотрению?! Но государство при Петре I смело вмешивается во все сферы жизни, часто не считаясь с правовым обоснованием подобного вмешательства.
Указ о единонаследии имел целью вынудить всех остальных сыновей помещика, кроме наследника, добывать себе средства существования иным способом. А их уже ждали в воинских частях, канцеляриях и на кораблях.
Кроме службы рядовыми солдатами в гвардейских полках, офицером можно было стать, закончив военно-учебное заведение. Но для этого нужно было обладать знаниями, т.е. получить соответствующее предварительное образование. А вот с этим во многих помещичьих семьях было не очень хорошо.
Проще говоря, ленились дворянские недоросли, не утруждая себя учебой. Да и потребности в образовании они не ощущали. И тогда Петр I своими указами вторгается уже в совсем интимные сферы человеческой жизни: необразованному дворянину запрещалось жениться и заводить семью. Еще одно ограничение прав дворян. Для них появилась школьная повинность.
Экзамены мог принимать и сам царь. Для этого он время от времени устраивал смотры и взрослых дворян, и недорослей. Известно, что в 1704 году он лично просмотрел в Москве 8 000 созванных туда дворян и сам распорядился о судьбе каждого. В принудительном порядке сыновей дворян отправляли и на учебу за границу.
Таким образом, дворянское сословие оказалось жестко прикрепленным к государственной службе. Намного ли это отличалось от крепостного права?
Петр I сравнял правовые статусы бояр и дворян не только в области поземельных отношений, но и во всех других аспектах. Можно сказать, что он, повышая уровень прав дворян, одновременно лишал некоторых особых прав бояр, и, в итоге такого встречного движения, их статусы встретились, и два сословия слились в одно.
Петр I называл во всех документах это новое объединенное сословие «шляхетством». Позднее, при Екатерине II, это слово вышло из оборота, и всех землевладельцев-феодалов в России стали называть дворянами. Бывшие бояре превратились в высший слой дворянства, составляя его аристократическую прослойку. Принадлежность к этому слою не давала никаких особых прав и привилегий, кроме того, что это было престижно в высшем свете, т.е. в обществе.
Покончив с местничеством бояр, в пору которого должности раздавались в зависимости от родовитости человека, Петр I столкнулся с чем-то подобным уже среди дворян. Здесь тоже люди начали было считаться своим более древним происхождением. Дворяне, зачисленные в это сословие, скажем, в XV веке, считали, что они должны обладать большими правами, чем те, кто попал в дворяне в XVI или в XVII веках.
Петр I в зародыше подавил эту порочную тенденцию, причем сделал это весьма радикально, введя свою «Табель о рангах». Все должности и чины государственной службы (военной и гражданской) были выстроены по восходящей от 14-го класса до первого — самого высшего. И все служащие начинали службу с низшего 14-го класса совершенно независимо от своей знатности и родовитости.
Карьерный рост зависел исключительно от способностей, усердия и заслуг чиновника и офицера. Поэтому при Петре I до высших званий часто дослуживались талантливые, но неродовитые дворяне. Более того, грамотный и способный человек даже из простого люда, дослужившись до 8 класса, возводился в дворянство.
Это был очень эффективный «социальный лифт», сослуживший хорошую службу в деле отбора способных для государственной службы людей.
Дворянство при Петре I, как отмечает С.Пушкарев в своем «Обзоре русской истории», далеко не всегда было тем привилегированным сословием, в которое оно превратилось при его преемниках.
Высший чин московской дворовой знати - боярство - вовсе исчез. Боярская дума прекратила свое существование, а высших должностных лиц центрального и областного управления Петр назначал, совершенно не считаясь с их происхождением.
Служебная повинность всего дворянского сословия при Петре не только не облегчилась, но наоборот, стала гораздо более тяжелой, чем она была в Московском государстве.
Там дворяне, отбыв военный поход или сторожевую службу, разъезжались по домам, а при Петре они обязаны были с 15 лет поступать в регулярные солдатские полки и, только пройдя продолжительный искус солдатской муштры и страды или показав особые боевые отличия, могли быть произведены в офицеры. И затем они должны были служить в армии до старости или до потери трудоспособности.
С другой стороны, всякий солдат, дослужившийся до офицерского чина, получал потомственное дворянство.
В 1721 году Петр подписал указ, который гласил: «Все обер-офицеры, которые произошли не из дворянства, оные и их дети, и их потомки, суть - дворяне, и надлежит им дать патенты на дворянство».
Таким образом доступ в дворянское сословие через военную службу был открыт всем классам населения.
Учрежденный при Сенате герольдмейстер, курирующий дворянство и его службу, должен был вести дворянам строгий учет и следить, чтобы никто из них по достижении пятнадцати лет не уклонялся от службы. Ему было предписано также следить чтобы в гражданской службе было не более трети мужчин каждой дворянской фамилии.
Прежние московские служебные чины, зависевшие в значительной степени от происхождения служилых людей, были отменены Петром. Изданная им в 1722 году «Табель о рангах» разделяла всю массу государственных служащих военных и гражданских на четырнадцать чинов и рангов, по которым должен был продвигаться офицер и гражданский чиновник.
На место прежней аристократической иерархии «породы» и «отечества» Петр поставил военно-бюрократическую иерархию заслуги и выслуги.
Кроме служебной повинности, Петр возложил на дворян совершенно новую учебную повинность. Он посылал сотню молодых дворян за границу учиться главным образом военному и морскому делу.
Всех дворянских детей мужского пола велено было (в 1714 году) учить грамоте, арифметике и геометрии.
В то же время Петр ограничил права дворян в распоряжении их имениями. Указом о единонаследии, изданном в 1714 году, Петр запретил землевладельцам делить имения между сыновьями и приказал завещать недвижимое имение лишь одному сыну «по выбору владельца», ибо «разделением имений недвижимых великий есть вред в государстве нашем как интересам государственным, так и самим фамилиям падение».
Отношение между крестьянами и помещиками прямо и непосредственно не регулировалось законодательствами Петра. Однако предпринятая им крупная финансовая реформа введения «подушной» подати способствовала ухудшению юридического положения крепостного крестьянства вследствии смешения его с холопами в один класс помещичьих подданных.
Когда Петр приказал произвести перепись населения для обложения его подушной податью, то переписчики вносили в списки только крестьян, ибо холопы по прежнему положению не подлежали обложению.
Однако Петр хотел всех привлечь к государственному «тяглу» и в 1720 году он указал Сенату: «Понеже я слышу что в нынешних переписях пишут только одних крестьян, а людей дворовых и прочих не пишут… того ради ныне подтвердите указом, чтоб всех писали помещики своих поданных, какого они звания ни есть».
Подушная подать была положена одинаково на крестьян и холопов. Ключевский писал: «Холопство, как особое юридическое состояние, свободное от государственных повинностей, исчезло, слившись с крепостным крестьянством в один класс крепостных людей, которых господам было предоставлено устроять и эксплуатировать экономически по своему усмотрению».
В то же время С.Пушкарев утверждает, что Петр сам не сочувствовал крайнему развитию крепостного права, дошедшего до продажи отдельных людей «как скотов», но не принял действенных мер для его ограничения.
В 1721 году он издал указ, который констатировал, что «крестьян и деловых и дворовых людей мелкое шляхетство продает врознь - кто похочет купить - как скотов, чего во всем свете не водится и отчего немалый вопль бывает», - «И его царское величество приказал оную продажу людям пресечь»; но затем уже следовала оговорка: «А ежели невозможно того будет пресечь, то хотя б по нужде и продавали целыми фамилиями или семьями - а не порознь».
Сознавая важное значение коммерции и промышленности в жизни государства, Петр всячески старался поднять активность и социальный уровень русского торгово-промышленного класса. Учредив выборные городские магистраты для управления городами, Петр хотел также, чтобы русские ремесленники по образцу западноевропейских организовались в цехи (необходимо отметить, что в Европе в это время уже шла борьба с цеховой системой).
Согласно регламенту главного магистрата «каждое художество и ремесло свои особливые цунфты (то есть цехи) и над оными альдерманов (старших) имеет».
Впрочем, цеховая организация не должна была носить принудительный характер. Согласно указу о цехах 1722 года, в цехи надлежало «писать ремеслеников, которые похотят, а неволею не принуждать».
Однако попытка Петра насадить в России самоуправление и цеховой строй не увенчалась успехом.
И одной из причин, замедлявших подъем и развитие городского класса, было именно государственное «тягло» - тяжесть податей, а также обязательное несение служб и повинностей, лежавших на городском населении.
Петр, как отмечает С.Пушкарев, понимал это, и указом 1722 года попытался освободить посадских людей от казенной службы: «…впредь к пошлинным, кабацким, соляным и другим сборам, и к счету и отдаче денежной казны из посадских людей не выбирать, и которые ныне у таких дел - по окончании года уволить. А быть у таких сборов у больших главными командирами из отставных офицеров, а у меньших унтер-офицеров и рядовым солдатам… а к ним команду выбирать из магистрата из раскольников и бородачей в целовальники».
Однако очень скоро обнаружилось, что набрать для таких служб нужное количество отставных офицеров и солдат, раскольников и «бородачей» оказалось невозможным, и посадские люди снова были привлечены к службам, от которых их освободило только Городовское положение 1785 года.
Дворянство в царствование Петра I - дворянское сословие (российское дворянство) в России царского и имперского периодов , во время правления Петра I (Петра Великого).
В наследие от своих предшественников Пётр I получил служилое сословие сильно расшатанным и не похожим на тот служилый класс, который знала под этим названием эпоха расцвета Русского государства . Но Петру I Алексеевичу досталось от его предков на разрешение всё та же великая государственная задача, над которой вот уже два века трудились люди Московского государства - «собирание русских земель », потерянных от агрессии соседей Руси. Территория государства должна была войти в свои естественные границы, огромное пространство, занятое самостоятельной политически народностью , должна была иметь выход к морям - Русскому и Балтийскому . Этого требовали и состояние хозяйства страны, и интересы всё той же безопасности. В качестве исполнителей этой задачи предшествующие эпохи дали ему в руки класс людей, исторически воспитывавшихся в труде над задачей собирания всей Руси. Этот класс попал в руки Петра Алексеевич не только готовым к тем усовершенствованиям, которая давно требовала жизнь, но уже и приспосабливающимся к тем новым приёмам борьбы, с которыми Пётр I начал кампании. Старая задача и старое знакомое дело разрешения её - война - не оставляли ни времени, ни возможности, ни даже надобности, поскольку последнюю исторически можно принимать, много заботиться о новшествах, новом устройстве и новом назначении служилого класса. По существу при Петре I продолжали развиваться те же начала в сословии .
Энциклопедичный YouTube
1 / 5
✪ Борис Мегорский про новую армию Петра Великого
✪ Российская императрица Анна Иоанновна (рассказывает историк Сергей Виватенко)
✪ Русский царь Борис
✪ Российская империя. Петр I. Часть 1
✪ Россия и Европа в век Елизаветы Петровны
Субтитры
Всем привет! Мы довольно много за этим столом говорили о военной истории. И мы постепенно подобрались к интересному, к истории армии Петра I. Для чего к нам пришел знаток Северной войны, армии Петра I, реконструктор с большим стажем, член военно-исторического клуба “Лейб-гвардии Преображенский полк”, Борис Мегорский. Борис, привет. Спасибо. А то как-то мы с тобой в реконструкции давно уже, а за этим столом ни разу не пересекались. У нас будет серия роликов. Потому, что армия Петра Великого, это большой феномен. Поэтому будет целая серия, которая называться будет “Войска Петра I”. У нас сегодня часть первая, которая будет посвящена новой армии Петра I. Совершенно верно. Армия, с которой Петр вел Северную войну, и в ней в результате победил, отчасти досталась ему по наследству. Были, так называемые, старые службы, которые заслуживают отдельного разговора. Сегодня хотелось бы рассказать о результате Петровских военных реформ. То есть, о его новой армии, которую он создал перед началом Северной войны, и которая эту войну в результате выиграла. Нужно сказать, что то, о чем мы сегодня будем рассказывать, оно довольно хорошо исследовано. Большое количество архивных материалов опубликовано, много довольно толковых исследований. Поэтому я здесь не выступаю в качестве эксперта, который сам все это придумал. Я ссылаюсь на исследователей, которые все это проработали. Поэтому нельзя не упомянуть самого продуктивного исследователя за последние сто лет, Моисея Давидовича Рабиновича. Который с 1950-х по 1970-е годы очень плодотворно работал, опубликовал очень много работ. Чего стоит один справочник “Полки Петровской армии”, который перечисляет более, чем 600 полков. Естественно, как любая работа такого масштаба, она не лишена каких-то огрех, это неизбежно. Тем не менее, его справочник до сих пор является ценнейшим материалом для всех, кто занимается Петровской историей. Я бы сказал, что если занимаешься военной историей чуть больше 10 лет, то этот справочник тебе обязательно попадался на глаза. Хотя бы потому, что ты в библиотеках ищешь в каталогах всякое военное. И, конечно, ты эту книгу видишь, это неизбежно. И если говорить о теме нашего сегодняшнего разговора, то здесь важна его статья, которая называлась “Формирование регулярной русской армии накануне Северной войны”. В этой работе не достаточно современном уровне описано то, как создавалась новая армия Петра I. И нужно рассказать, когда мы будем говорить о комплектовании армии, о современном нашем исследователе, это Вячеслав Анатольевич Тихонов. Который в 2012 году опубликовал работу, посвященную рекрутской системе комплектования при Петре I, мы к ней тоже будем обращаться. Тут сразу нужно сказать. Эта тема настолько важной оказалась в свое время, что за ней, как за огромной скалой, не видно того, что было раньше. Потому, что всем долго казалось, что от Алексея Михайловича до Ивана Грозного было непонятно что. И только Петр I своей новой армией совершил шаг вперед в европейское военное дело. Мы не будем впадать в такие крайности. Тем более, что сейчас масса почтенных исследователей занимаются Московскими армиями XVII века. Хорошо. Конец XVII века, Петр вернулся из Великого посольства. В великое посольство он ездил для того, чтобы договариваться о составлении союза в войне против турок. На самом деле война с турками к тому моменту уже велась довольно давно и многими европейскими государствами. Но именно к концу 1690-х годов становилась актуальной следующая война, европейская, которая будет называться Война за Испанское наследство. В войне с турками никто не был заинтересован. С сознанием этого Петр вернулся домой. К тому моменту и стрелецкое восстание было подавлено. Постепенно стало понятно, что с турками войны не будет, а со Швецией... Надо было готовиться к войне со Швецией. Швеция – европейская страна, с европейской армией. С европейскими генералами, офицерами. И против них у Петра не было адекватной силы потому, что вся русская армия состояла из стрельцов, которых относительно недавно разогнали. Из жилых солдатских полков, которые в основном сидели на юго-восточных рубежах, были, по сути, гарнизонными частями. Из нерегулярной поместной конницы, из казаков разнообразных. Из небольшого количества выборных полков в Москве и будущей гвардии. Там два было полка. Да. Бутырский и Лефортовский. Но дело в том, что все эти войска, какие бы они ни были и сколько бы их ни было, они совершенно не имели релевантного опыта. Потому, что одно дело воевать с татарами и османами. Другое дело воевать с современной европейской армией по принципам регулярной тактики. Здесь были нужны совершенно другие принципы управления, принципы обучения, другой опыт. Всего этого в армии Петра не было. Поэтому нужно было создавать армию с нуля. Скорее всего, после европейского путешествия было решено создавать армию по европейскому образцу, на принципах, которые были принят в Европе. В частности первый царский указ, который объявлял о наборе новых войск, призывал вступать в ряды царской армии, в “вольницу”. То есть, это был, по сути, набор добровольцев, которые служили бы за деньги, получали бы жалованье. Этот указ обещал, что новые солдаты будут получать жалованье наряду с преображенцами и семеновцами. Это 11 рублей в год. Хлебное жалованье, мундирное довольствие. Надо сказать, что это было революционным явлением в отечественной военной истории. Потому, что до тех пор не приводилось формировать армию из добровольцев. Как правило, это были государевы служилые люди, либо даточные, либо служилые по отечеству. Либо по прибору. Да. Либо по прибору. Так, чтобы человек по собственной воле пришел на военную службу, такого не было. Поэтому дело было непривычным. На первый указ от 8 ноября 1699 года, который был объявлен в Москве, начали стекаться добровольцы. В какой-то момент стало понятно, что среди этих добровольцев много беглых крепостных. По этому поводу в фильме “Петр I” все максимально рельефно показано. Момент такой был там, я точно помню. Поэтому следующий указ, в ноябре или уже в декабре, объявлял о сборе даточных. То есть, это были крепостные, которые принадлежали помещикам, но это были дворовые люди. Этот принцип неукоснительно соблюдался до 1705 года. Брали даточных, но не брали крестьян, которые непосредственно занимались земледелием. Это многое говорит о российском правительстве, которое до поры, до времени старалось уберечь основу экономики от воздействий военных наборов. Поэтому начали набирать и вольницу и даточных. Указы повторялись, в Москве начали формировать две дивизии. Одна из которых, дивизия Головина, практически полностью была набрана из вольницы. Порядка 10 тысяч человек. Другая дивизия, дивизия Адама Вейде, была набрана из даточных. При этом в Поволжье, в низовых городах... Это Нижний Новгород, Казань, другие Поволжские города. Туда был отправлен генерал Никита Репнин, который также набирал свою дивизию, которая на 95 процентов состояла из вольницы. Надо сказать, что небольшой набор был объявлен также в Новгороде, в Смоленске, в Пскове. Но, в общей сложности, там не более 3 тысяч человек набрали. Есть версия, что в западных, северо-западных областях не проводили большого набора для того, чтобы не дать понять шведам, что против них что-то готовится. Тем не менее, армия собиралась с самого конца 1699 года. Напомню, что война была объявлена в августе 1700 года. Меньше года прошло с того момента, как в принципе начали формировать армию, до того момента как эта армия, одетая с иголочки, вооруженная новым оружием, обученная по новым уставам, вступила в боевые действия. Что впечатляет поскольку это большое организационное усилие. Какой примерно была численность этой новой армии на момент начала Северной войны? Это было три дивизии. Каждая, в среднем, по 10 тысяч человек. Новые полки, в общей сложности 29 полков, это 30 тысяч человек. Здесь нужно рассказать, как развивалась система набора. Мы знаем, что брали вольницу, что было неслыханным делом для Российских войск на тот момент. Брали даточных, что происходило всегда и до того. Нарвское поражение, ноябрь 1700 года, привело к некоторым потерям... Кто не помнит, мы пытались сражаться со шведами под Нарвой. Пришел деблокирующий гарнизон и разбил армию Петра I буквально вдребезги. Там только некоторые полки смогли отступить в порядке. Ну, вдребезги, не вдребезги. Если посчитать потери, то они были не очень большие. В беспорядке отступили, да. Потеряли всех генералов и многих офицеров, о чем мы скажем еще. Но суть в том, что первое сражение войны оказалось катастрофическим. Армия отступила, понесла некоторые потери. И нужно было эти потери восполнять. Поэтому в декабре 1700 года был объявлен очередной набор вольницы, который дал еще несколько тысяч человек, которых распределили по полкам. Но уже в следующие годы стало понятно, что ресурс добровольцев постепенно иссякает. Обратились к следующему по массовости ресурсу, это к даточным. Продолжили брать дворовых людей. По-прежнему не брали пашенных крестьян. Даточные у нас, это практически рекруты получаются. Никаких четких отличий между даточными и рекрутами нет. “Рекрут”, это европейское слово, которое вошло в обиход в районе 1702-1703 годов. В какой-то момент стало понятно, что и ресурс даточных иссякает. Начали прибегать к экстраординарным мерам. Объявили набор посадских, то есть, городского населения. Посадских выбирали по тому принципу, что у них должен быть доход менее 30 рублей в год. То, что этих горожан забрали в армию, мало сказалось на городской экономике, но в целом этот контингент оказался не самым лучшим в качестве солдат. Это были люди не всегда лучшего здоровья, не всегда лучших моральных принципов. Их не могло быть много в силу того, что городское население было очень маленькое относительно крестьянского. Тем не менее, в условиях, когда добровольцев практически не осталось, нужно было брать хоть кого-то. В 1704 году забрали в армию каждого второго ямщика. Считай, половину водителей всей страны, что не могло не сказаться на транспортной системе. И стало понятно, что уже ресурсы исчерпаны. Потому, что дворовых людей практически не осталось. Был еще чрезвычайный набор в Москве, когда начали выгребать из всех имений крестьян и дворовых. Стало понятно, что остался только ресурс пашенного крестьянства, это 95 процентов населения страны, те люди, которые формируют костяк экономики. До поры, до времени их в армию не брали, но здесь пришлось. Надо сказать, что к тому моменту нанятый на службу европейский генерал Огильви, он и предложил по австрийскому образцу брать рекрут, одного человека с 20 дворов каждый год. Именно крестьян пашенных. Это давало неисчерпаемый ресурс. Естественно, что это легло тяжелейшим бременем на крестьянскую общину. Люди, которых отнимали от семьи, дезертировали в огромных количествах. Тем не менее, этот ресурс позволил поддерживать армию в нужной численности и в результате привел к тому, что войска выполняли все поставленные перед ними задачи. У нас так с конца XI века вообще не практиковалось. Такого рода военные контингенты. Это сколько прошло времени, чуть меньше 700 лет, с того момента, когда крестьяне последний раз воевали. Это же было не положено, крестьяне работать должны. Собственно поэтому правительство старалось до последнего не привлекать крестьян. Но в результате пришлось. Соответственно, с начала 1705 года начались рекрутские наборы. Первый набор был объявлен в феврале 1705 года. А второй был объявлен уже в конце того же, 1705 года. Следующий был объявлен уже в 1707 году. Так в среднем раз в год объявлялись рекрутские наборы. Они были номерными. Со временем это рекрутское бремя немного ослабло. В частности, в связи с тем, что после 1711 года потребность в живой силе несколько уменьшилась. Уже были не такие большие потери в армии. То есть после Полтавы. После Полтавы еще была Прутская кампания с изрядными потерями. Ну, вот после Прута уже бывали года, когда не проводились рекрутские наборы. Тем не менее, все равно это было большим бедствием для крестьян. Большой процент дезертиров. В 1712 году додумались клеймить рекрутов, ставить им крест на левой кисти, потом вместо креста стали точки ставить. Тем не менее, как-то старались бороться с дезертирством. Условия были достаточно жесткими. Помещики должны были снабжать крестьянина всем необходимым: платьем, какими-то деньгами подъемными, провиантом. Очевидно, за каждым рекрутом следовала телега с мешками с мукой, крупой. В какой-то момент от этого даже отказались. И рекрутов, которые приходили из каких-то дальних провинций, от них уже не требовали провиант потому, что он где-то гнил на сборных пунктах. Неэффективно расходовался. А какой след в экономике это оставило? Потому, что понятно, крестьяне пашут. Это основа того, что есть на Руси, наверное, века с VI. Да. Можно представить, помимо того, что они отдают людей в армию, они платят налоги. Их собирают для каких-то строек. После окончания войны, это строительство каналов, работа на верфях, на строительстве крепостей. Это были довольно тяжелые повинности, и все они ложились на крестьянство. Здесь нужно упомянуть, что все те рекруты, которые становились солдатами, составляли костяк армии 1700 года, они нуждались в каком-то управлении, в руководстве. Здесь нужно поговорить об офицерах. Потому, что в старой Петровской армии было довольно много офицеров старших: полковники, подполковники, майоры. Они практически все были иностранцами, которые прослужили в России больше 20 лет. То есть, это были люди под 50-60 лет. Это были европейцы, которые выехали в Россию, их называли “иноземцы старых выездов”, которые приехали в Россию еще при Алексее Михайловиче. Но у них не было необходимого опыта европейских войн. Ну, или был, но он относился к европейским войнам четырех десятков лет тому назад. Это было совершенно не релевантно для войн начала XVIII века. И этих старших офицеров иноземных было даже с избытком. Они в основном служили на южных рубежах: Белгород, Севск... При этом был дефицит младших офицеров, офицеров ротного уровня: капитаны, поручики, прапорщики. Прапорщик тогда тоже был офицерским чином. Иноземный приказ ведал иностранцами, которые занимали офицерские должности. В 1700 году начали смотреть, кого из этих иноземных офицеров можно привлечь к службе в новых полках. И практически все были отправлены назад, поскольку они были признаны негодными к полевой службе. Они либо были старые, либо ничего не знали. Поэтому встала серьезная проблема. Полковников, подполковников, майоров более-менее укомплектовали. Это практически все были иностранцы. Что делать с ротными офицерами? Какое–то из них количество было иностранцы. Надо было брать русских людей, и было предложено брать Московских дворян. Это были самые привилегированные, самые знатные дворяне. Наверное, в этой связи, самые образованные. Может быть. Вряд ли уровень образования здесь играл какую-то роль. В первую очередь смотрели на достаток. Установили имущественный ценз, не менее 40 дворов. И те дворяне, у которых было не менее 40 дворов, их назначали офицерами в эти новые полки. При этом им не платили жалования потому, что у них и так есть поместье. Таким образом, в армии оказались солдаты, которых меньше года назад взяли в армию. И такие же офицеры. И такие же офицеры, которые не имели никакого опыта. И тех и других учили по новым уставам, которые были разработаны к 1699 году. Но никакого практического опыта ни у тех, ни у других не было. Можно было бы рассчитывать на то, что недостаток квалификации у офицеров компенсируется унтер-офицерами, сержантами. Но откуда их взять? Унтер-офицеров, каптенармусов, капралов, сержантов назначали из тех же новобранцев. Они были по каким-то критериям отобраны, наверное, были более смышлеными. Но это были люди без какой-нибудь специальной подготовки. И вот с таким замечательным составом русская армия вступила в войну. Это у нас речь идет про регулярную пехоту. А что с конницей? С конницей интересно. Была поместная конница. Тогда ее называли “старые службы”. Конница нового типа – драгуны. Первый драгунский полк был сформирован в Москве в Преображенском в 1698 году. Его даже называли поначалу Преображенский драгунский полк. Не путать с Преображенским полком, который стал потом гвардейским. И второй драгунский полк собрали уже в 1700 году. Это были два единственных драгунских полка, с которыми армия вступила в войну. А драгунские полки, которые достались от Алексея Михайловича? Они не дожили до этого времени. Они прекратили свое существование. А те два драгунских полка, которые были сформированы в Москве, комплектовались дворянами. Потому, что конная служба традиционно считалась более престижной. Туда довольно охотно шли дворяне. Отличие от поместной конницы у этих драгун заключалось в том, что они служили за жалование. Они получали от казны снаряжение и вооружение. И получали деньги на обмундирование. И лошадь. Соответственно, поместная конница, она жила с поместья и каждый дворянин должен был обеспечивать все это сам. Я смотрю, что драгуны по принципу комплектации, от рейтар Алексея Михайловича ничем не отличались. По сути, да. Было заметное количество рейтарских полков. Тоже старой службы. Которые в первой кампании, 1700 года, участия практически не приняли. Кроме Смоленских помещиков. Но у же в 1701 году было принято решение сформировать новые драгунские полки. Для начала девять, потом их количество постепенно росло. И их набирали из рейтар. Это были дворяне центральных, южных областей. Соответственно, их обучали драгунскому строю, они начинали получать вооружение, снаряжение от казны. Считается, что платье стали централизованно выдавать с 1706 года. Но, очевидно, что какие-то централизованные заготовки существовали и до того. И все драгунские полки, это была дворянская конница, где дворяне занимали все должности от рядового до всех офицеров. Ситуация изменилась с началом рекрутских наборов в 1705 году. Когда вчерашних крестьян начали поставлять как в солдатские полки, так и в драгунские. Получилась курьезная ситуация, когда дворяне служили на рядовых должностях вместе с крестьянами. И эта ситуация... Позорище какое, срамота. Государева воля. Собственно до конца войны получалось так, что дворяне продолжали служить рядовыми вместе с крестьянами. И процент дворян в драгунских полках был выше, чем в пехоте. Порядка 70 процентов офицеров были дворянами в драгунах. А в пехоте порядка 50 процентов. А ведь могло же так получиться, что толковый крестьянский паренек выслужится и станет, пускай младшим, но командиром, а дворянин у него в подчинении окажется. Теоретически может. Можно даже поискать такие случаи. У нас есть замечательный массив “офицерских сказок”, это автобиографии, которые собирались в 1720 году Военной коллегией. Кирилл Татарников их опубликовал, это потрясающий совершенно объем очень ценной информации для нас. Там можно найти совершенно разные жизненные истории. Наверняка, такая там тоже может найтись. Ну, и чтобы не быть голословным. Упоминавшийся Моисей Давидович Рабинович написал статью “Социальное происхождение и имущественное положение офицеров русской армии в конце Северной войны”. Он обработал больше 2 тысяч офицерских сказок и составил некую статистику. Из которой видно, что на конец войны из офицеров всех пехотных и драгунских полков 62 процента были дворянами. При этом из “старых служб”, это бывшие рейтары, бывшие из городовых казаков, порядка 10 процентов. Другие сословия, в частности податные, и крестьяне, и посадские, и купцы, порядка 10 процентов. Иноземцы составляли порядка 12 процентов. Мы видим, что в течение войны доля иностранцев в какой-то момент была выше, особенно среди старших офицеров, но в конце войны доля иностранцев была не такая большая. Притом, что Петр установил границу, иностранцы могли занимать не более 30 процентов всех должностей, но до этой квоты дело не доходило. Это почему такая квота? Из-за Нарвского поражения, когда иностранные офицеры массово перебежали к шведам в плен? Вовсе нет. Потому, что если мы посмотрим на то, что произошло под Нарвой, потом после Нарвы, то станет понятно, что какое-то количество офицеров попало к шведам в плен. Какое-то количество в обстановке суматохи и беспредела, который учинили нижние чины, предпочли сдаться в плен, чем погибнуть от рук собственных солдат. Но это, как ни крути, были квалифицированные офицеры, которых так не хватало царю. Об офицерах мы поговорили. Из самого принципа комплектования понятно, что все солдаты происходили, что называется, из Великорусских провинций. То есть, это были русские этнические, все православные. Из наборов рекрутских исключались мусульмане, финно-угры. Исключались жители Черкасских городов, то есть, украинских. Потому, что у них было свое войско, Запорожское. Русская армия была достаточно однородна по своему составу, этническому и религиозному. Во всех правилах, естественно, бывают исключения. Бывало, что в армию попадали не русские нижние чины. В первую очередь речь идет о шведах, которые попадали в плен и предпочитали перейти на русскую службу. Таких было немало. Их старались перевести на службу в те гарнизоны, которые подальше от русско-шведского фронта, в частности в Азове, в Таганроге было немало шведских нижних чинов и офицеров. Которые во время Турецкой войны 1711 года делали попытки перейти на турецкую сторону, но ничего не получилось. Были офицеры и генералы, которые переходили на русскую службу. Самый, наверное, известный, это генерал Шлиппенбах. Шведский генерал, который первую половину войны служил у шведов, а вторую половину у русских. И есть интересный, практически курьезный момент. Полк, который, начиная с 1713 года, назывался Выборгским пехотным полком, а до этого назывался Солдатским полком полковника Инглиса, участвовал в 1710 году во взятии Выборга. После взятия Выборга какое-то заметное число шведов предпочло перейти на царскую службу, это были солдаты Выборгского гарнизона. И они попали в полк полковника Инглиса, который потом назвали Выборгским полком. И получилась довольно интересная ситуация, что Выборгский полк состоял из выборжан, но шведов. Что нас приводит к разговору о названиях полков. Потому, что все эти полки, которые были созданы в 1700 году, они назывались исключительно по полковникам. Солдатский полк Саввы Айгустова. Это еще с Алексея Михайловича традиции. Естественно. Как я говорил, все были иностранцами. Савва Айгустов – единственный пример русского полковника. Все остальные, так или иначе, были немцами, часто они были родственниками. Поэтому сказать, что этот полк был полком Ридера – недостаточно. Нужно уточнить имя. Тогда, наверное, это как-то отслеживали, но для современных исследователей это представляет изрядную головную боль. В какой-то степени Рабинович в своем справочнике какие-то переходы полковников в жизни полка отразил, но далеко не все. Поэтому составить цепочку того, как назывался полк в течение Северной войны довольно проблематично. Новый полковник, тот же самый полк вдруг начинает называться... Был полком Петрова, стал полком Иванова. Да. Это сильно сбивает с толку, когда читаешь документы. В 1706 году первым дали географические названия драгунским полкам. Стали драгунскими полками с территориальными названиями: Терской, Нижегородский и так далее. Что было удобно потому, что при смене полковника, название полка сохранялось. В 1708 году ту же систему применили к пехотным полкам. Сделаем сноску, что пехотные полки поначалу назывались “солдатские полки”. Солдат, это пехотинец имелось в виду. Дальше встает вопрос: “А по какому принципу давались названия этим полкам?” И у нас на него нет четкого ответа потому, что нигде не зафиксирован принцип, по которому Петр один полк назвал “Московский”, а другой “Казанский”. Все, что мы можем сказать, что нет никакой привязки названия полка к тому месту, где он был сформирован, к тому месту, где брали рекрутов, к тому месту, где полк стоял постоем. Нет никакой связи. Бывали редкие исключения, тот же Выборгский полк. Потому, что Казанский полк формировался в Москве. Ну, и большая часть других полков также формировалась в Москве. Исследователь Смирнов занимался этим вопросом, он предположил, что большая часть названий была взята из Государева титула. Соответственно: “Царь и Великий князь Московский, Владимирский...” Поэтому полки Московский, Владимирский, Новгородский... Но полков было больше, чем наименований в титуле. Поэтому стали использовать наименования более мелких населенных пунктов, свежезавоеванных, как Шлиссельбургский, Ямбургский. Один случай, когда драгунский полк называли “Невский”. То есть, не по имени города, а по имени реки. “Сибирский”, как название целого царства. В основном это были названия городов. И редкий случай, когда полк был назван по иностранному географическому названию, это Саксонский полк, который был собран из остатков русского корпуса, который был отправлен на помощь Польскому королю и Саксонскому курфюрсту, Августу. В сражении 1706 года при Фрауштадте корпус был разбит. Его остатки героически отступали, и в результате вернулись в Россию под командой полковника Ренцеля. Эти остатки были сведены в полк и он так и назывался, либо полк Ренцеля, либо Саксонский полк. Все остальные полки, так или иначе, назывались по русским топонимам. Если говорить о солдатских полках, нужно показать, как выглядели солдаты 1700 года. Выглядели они примерно вот так. И структура полков очень зависела от того, где они формировались. Полки Московского формирования, дивизии Головина и Вейда, состояли из 12 фузилерных рот. В то время, как дивизия Репнина, сформированная в Поволжье, имела 9 рот. Из них одна гренадерская и восемь фузилерных. Фузилеры, это кто? Стрелки. Фузея – ружье. Ну, грубо, да. Тогда “ружье”, это был общий термин. Стрелковое оружие тогда называлось либо мушкетом, либо фузеей. “Фузея” – французское слово. Соответственно, это дульнозарядное, гладкоствольное, с кремневым ударным замком оружие. Поэтому людей, вооруженных таким оружием, называли фузилерами. Уже меньше употреблялись мушкетеры, в основном фузилеры. Поэтому роты были фузилерные. В низовых полках была еще отдельная гренадерская рота. Интересно, а потом эти пехотные полки до какого-то времени назывались мушкетерскими. Да, так они тоже назывались, но это уже позднее. Если вначале войны структура была разная, где-то 12 рот, где-то 9 рот, то постепенно вся структура была унифицирована. В результате 9 рот, то есть, одна гренадерская и восемь фузилерных, это стало стандартной штатной структурой. Соответственно, полки подразделялись на роты. Промежуточное звено, батальон... Соответственно, если это 12-ротный полк, то это три батальона. 9-ротный полк, это два батальона. Со временем стало стандартом, в составе пехотного полка – два батальона. Гвардейские полки, о которых мы поговорим отдельно, имели другую структуру. Несколько полков пехотных, которые называли генеральскими потому, что их полковниками считались генералы, они тоже имели усиленную структуру, три батальона. Но, как правило, это были 2-батальонные полки. Если говорить о драгунах, у них в полках было 10 рот, которые были сведены в 5 эскадронов. Эта структура, которая сохранялась, за редким исключением, в течении всей войны. Изображений, по которым можно было бы судить о внешнем облике Петровских солдат, их до обидного мало. А какая была численность у полков? Пехотный полк... После того, как, уже упоминавшийся, фельдмаршал Огильви привел всех к общему знаменателю в 1705 году, это 1300 человек. Драгунский полк, это порядка 1000 человек. У нас получается 200 человек в эскадроне. О действиях эскадронов, рот, батальонов мы отдельно будем говорить. Да, про тактику, про обучение можно рассказывать долго. Там много интересного. Мы упомянули гренадер. Гренадер, это человек, вооруженные не только ружьем, но и ручной гранатой. Это были отборные солдаты потому, что бросить ручную гранату... Напомню, это чугунный шар, пустой внутри, заполненный порохом, в него вставлена запальная трубка, которую нужно поджечь, когда она прогорит, граната взорвется. Шарик тяжелый, его нужно вовремя поджечь, бросить в правильном направлении. Поэтому гренадеры, это были вовсе не обязательно высокие люди, это были в первую очередь люди сильные и смышленые, которые все это бы смогли произвести без ущерба для окружающих. Именно поэтому гренадеры были отборными солдатами. Потому вошло в традицию отбирать в гренадеры самых долговязых. Совершенно не обязательно самых толковых солдат. В начале Северной войны гренадеры выполняли свою непосредственную функцию, они должны были уметь кидать гранаты, это были отборные части. Постепенно в традицию вошло гренадерские роты отдельных полков собирать в сводные гренадерские батальоны. Скажем, в рамках одной дивизии гренадерские роты собрали, из них некий сводный батальон, дали ему офицера. Ну, а в конце кампании этого года роты разошлись по своим родным полкам. У такой системы были свои плюсы, свои минусы. Плюс, это такое ударное соединение, целый полк солдат более-менее хорошо обученных, которые могут выполнять какие-то ударные задачи. При этом были проблемы с администрированием таких соединений. Офицеры отдельных рот предпочитали получать приказы от командиров своих родных полков, а не от командира этого гренадерского соединения, которому они были временно подчинены. Были проблемы с унификацией, они приходили из разных полков по-разному обмундированные, с разными калибрами ружей. Поэтому встал вопрос, что нужно с этим что-то делать. Был такой гренадерский офицер Ефим Бук, который в 1707 году подал предложение на имя государя, где он описывал, как поставлено гренадерское дело в европейских армиях. Предложил, как можно улучшить состояние гренадерских частей в русской армии. Это привело к тому, что и его сводный гренадерский батальон все равно расформировали. Но в 1708 году начали создавать уже постоянные гренадерские полки. Не все они просуществовал долго. Например, один полк просуществовал на время кампании 1709 года. Его потом распустили. Но те же роты на следующий год собрали, и полк продолжал существовать именно с этим составом. Эти полки назывались либо по именам своих полковников. Или эти полки назывались по именам генералов, которые командовали дивизиями, в которых комплектовались. Генералы, командиры дивизий, менялись реже, но тем не менее. В редких случаях они еще по номерам именовались. Армия, которая оперировала в Финляндии в 1710-х годах, там было два гренадерских полка, они так проходили: Первый гренадерский и Второй гренадерский. Тем не менее, начиная с 1708 года, гренадерские полки, как отборные части, существовали на постоянной основе в русской армии. У кавалерии, у драгун, тоже были свои гренадеры. Первые гренадерские драгунские роты появились в 1705 году. Массово они стали появляться в полках в 1707 году. Но их в 1709 году также взяли и отделили. Сделали три сводных гренадерских драгунских полка. Они гранату кидали с седла? Об этом история умалчивает. Тем не менее, это были люди, вооруженные палашами, пистолетами, фузеями и ручными гранатами. Было три полка, которые также назывались по именам своих полковников. Они успешно просуществовали до конца войны, выполняя свои функции. А фузея для драгун была, как положено, укороченная? То есть, карабин, говоря по-нашему. Нет, не карабин, она была короче не более, чем на 10 сантиметров. То есть, ею надо было пользоваться, встав в пеший строй. Вовсе не обязательно. Драгуны, мы об этом поговорим подробно, стреляли с коня. Это был основной принцип действия русской кавалерии на тот момент. Если шведская кавалерия, по заветам своего короля, исповедовала ударную тактику и атаку с палашами. То русские драгуны стреляли, стреляли и стреляли. И принимались за палаши только после того, как давали залп. Это, наверное, было связано с очень паршивым качеством лошадей у нас и более приемлемым качеством лошадей у шведов. Там довольно много нюансов, связанных с конским составом и тем, как атаки проводились, не будем забегать вперед. Все-таки кавалерийский полк, нельзя не упомянуть про лошадь. Какая же кавалерия без лошади? Бывала и такая кавалерия. Что с артиллерией? С артиллерией тоже все было по-своему неплохо. Если говорить о начале войны, 1700 год. Большой осадный парк привезли под Нарву, он там и остался, захваченный шведами. После чего артиллерию начали комплектовать практически заново. В чем достигли успехов. Если формальный генерал-фельдцейхмейстер, то есть, генерал, который руководит артиллерийским ведомством, Александр Арчилович Багратиони, он попал в шведский плен, там и скончался через 10 лет. Затем руководство Пушкарским, потом Артиллерийским приказом взял на себя дьяк Андрей Виниус, который в основном занимался производственными вопросами, ну, и в целом не добился больших результатов. Начиная с 1704 года, за артиллерию стал отвечать Новгородский воевода, генерал-майор, Яков Вилимович Брюс. Шотландец, который уже родился в России. У него был брат Роман Вилимович. Яков Брюс руководил Российской артиллерией в течение всей Северной войны. Если говорить о материальной части, то были заложены основы стандартизации. Был введен стандарт артиллерийского фунта. Была введена номенклатура орудий. Если при Алексее Михайловиче в конце XVII века полковая артиллерия была довольно универсально вооружена 2-фунтовыми пушками, которые сохранились в больших количествах. То при Петре полковая артиллерия стала 3-фунтовой. Помимо этого были 6-фунтовые пушки. Были гаубицы, которые поставили на вооружение драгунских полков. Но это можно отдельно рассказывать, как была организована, по каким принципам полковая артиллерия. То есть, те орудия, которые должны были идти в рядах наступающих, маневрирующих войск. Была полевая артиллерия с более крупнокалиберными орудиями, это 6-12 фунтов. Ну, и была осадная артиллерия, это 24 фунта, 18 фунтов. Ну, и естественно, мортиры. 3-пудовые мортиры были самыми распространенными. Непосредственно артиллерийский персонал был сведен в артиллерийский полк. Один единственный. Его штатная структура менялась. Это была одна рота бомбардирская. Именно бомбардиры артиллерийского полка, наиболее квалифицированные артиллеристы, которые работали с мортирами. Потому, что мортиры стреляют разрывными снарядами. Должна быть достаточная квалификация, чтобы начинять эти самые бомбы, готовить горючие составы, заряжать и стрелять из этих мортир. Так, чтобы она еще в стволе не бахнула. Да. Там было много подводных камней. У бомбардиров были помощники, с 1712 года, по штату артиллерийскому, они назывались гондлангеры. Если поначалу гондлангеры, это были люди для выполнения подсобных задач в пушкарских ротах, то потом это были люди, приставленные к бомбардирам. В пушкарских ротах были пушкари, самые квалифицированные артиллеристы, которые занимались заряжанием и обслуживанием пушек. Были фузилеры, которые были на вторых ролях. У них были фузеи, чтобы они могли обеспечивать какое-то прикрытие. Если говорить о полковой артиллерии, то в какой-нибудь пехотный полк отправляли две пушки 3-фунтовые и с ними шесть артиллеристов: двух пушкарей, потом пушкари стали называться канонирами, и четыре фузилера. По три квалифицированных артиллериста на пушку и еще к ним придавались солдаты. Ну, и поскольку мы упомянули бомбардиров из артиллерийского полка, нужно сказать, что была еще одна бомбардирская рота. Которая входила в лейб-гвардии Преображенский полк. Это были две совершенно разные роты. Потому, что артиллерийские бомбардиры, это в чистом виде артиллеристы, которые занимались своими задачами. А бомбардиры в Преображенском полку, это были квалифицированные солдаты, которые выполняли функции артиллеристов. У них была инженерная подготовка, но в целом это были солдаты, относящиеся к Преображенскому гвардейскому полку... То есть, у них там была своя артиллерия, гвардейская. Это была полковая артиллерия. Гвардейские бомбардиры также обслуживали и осадные батареи. В целом это были самые квалифицированные и доверенные солдаты в армии поскольку, как известно, Петр проходил служебную лестницу в рядах бомбардирской роты, был ее капитаном в какой-то момент. И даже рядовые бомбардиры или унтера, они часто выполняли какие-то административные задачи довольно высокого ранга. Раз мы заговорили о Преображенском полку, что такое Петровская гвардия. Все знают, что Петровские лейб-гвардейцы произошли от потешных. Потешные появились вокруг царя в 1683 году. Собственно в селе Преображенском. Собственно потешные это те, кто развлекает молодого царевича. Могли развлекать совершенно разными способами. Кому-то нравилась охота, молодому Петру нравилось всякое военное. Потешные в селе Преображенском были просто потешными. У них не было никакой четкой структуры, полком они тогда не назывались. Кто туда входил? Это были дворцовые служители, комнатные спальники, у которых была своя дворцовая униформа зеленого цвета. В результате получилось, что форма будущего Преображенского полка стала традиционно зеленого цвета. То есть, они в своих ливреях дворцовых выходили. Ливреями не назвать, это русское платье. С 1688 года в соседнем селе, Семеновском, начали привлекать других дворцовых чинов в синих кафтанах. Таким образом, стали потешный Преображенский и Семеновский. Они по-прежнему не назывались полками. Примерно в 1690-1692 годах начинают преображенцев и семеновцев называть полками Преображенским и Семеновским. Ну, и известный портрет, который нужно показать, это портрет солдата Бухвостова. Традиционно считается, что это самый первый человек, который пришел и записался в Преображенский полк, но это на уровне легенд. До сих пор мы ничего толком не знаем об этом портрете. Когда он был написан, в связи с чем. Но на самом деле Сергей Бухвостов появился в Преображенских потешных в 1687 году, был зачислен в артиллеристы. На тот момент он был довольно взрослым человеком, ему было 27 лет. Далеко не все потешные были мальчиками. По тем временам человек в солидном возрасте. Да. В середине 1690-х годов преображенцев и семеновцев уже называли первой и второй тысячей Третьего выборного полка. Мы упоминали, что в Москве было два выборных полка. По сути это была самая европейская пехота Московского царства на тот момент. Первый Лефортовский, второй - Бутырский полк, им командовал Патрик Гордон, шотландец. В какой-то момент эти гвардейцы считались Третьим выборным полком. Нет никакого официального постановления о том, чтобы называть эти полки гвардейскими. Просто в июне 1700 года впервые в корреспонденции Петра они упоминаются как лейб-гвардия. Постепенно их так и стали называть. Это были единственные гвардейские полки. Других гвардейских полков в Петровское царствование не было. Ни пехотных, ни конных. Но это не были “паркетные” части, которые блистали на парадах. Это были по-настоящему ударные полки, которые, особенно в критические моменты, Петр бросал в бой. Они несли довольно серьезные потери. Будь то штурм Нотебурга в 1702 году. Естественно, они свою репутацию начали завоевывать раньше. И в Азовских походах они поучаствовали, и в подавлении стрелецкого восстания в 1692 году. Ну, и, столкнувшись со шведами, они оказали упорное сопротивление. Считается, что на своем фланге они удержали наступление шведов и в дальнейшем гвардейцы довольно активно использовались на каких-то критических участках. Постепенно, когда остальная армия стала более опытной, гвардейцев стали беречь. Петр повелел гвардейцев не вводить в бой без его непосредственного распоряжения. Был скандал с фельдмаршалом Шереметевым, когда он ввел гвардейцев в бой в феврале 1709 года. Это было на Украине, нужно было занять некую деревню. Под рукой оказались только драгуны, у которых было много рекрутов, и были гвардейцы, которых Шереметев и бросил в бой. Они задачу выполнили, пункт захватили. Но при этом погиб командир одного из батальонов, Федор Бартенев, один из любимцев Петра. Петр сильно пенял Шереметеву. Шереметев был вынужден оправдываться. Преображенцы и семеновцы были пехотой, сражались они пешком. В какой-то момент появилась необходимость постоянно следовать за государем, который довольно активно передвигался между театрами военных действий. В 1707 году сначала один Преображенский батальон перевели на драгунское положение. То есть, их снабдили ездовыми лошадьми, седлами, всем необходимым снаряжением. Потом остальные батальоны преображенцев и семеновцев также перевели на драгунское положение. Это не значит, что они сражались как кавалеристы. Они просто переезжали с места на место в конном строю, а для сражений они спешивались и выступали, как пехота. То есть, они драгуны в смысле XVII века получались. Ну, грубо, да. Притом, что все остальные драгуны были не ездящая пехота, а, скорее, стреляющая кавалерия. И гвардейцы на таком драгунском положении просуществовали с 1707 по 1712 год. В Преображенском полку, помимо бомбардирской роты, была одна гренадерская рота, которая все время находилась при полку, и 16 фузилерных рот, которые делились на 4 батальона. Это был самый сильный полк во всей армии. У семеновцев было три батальона. Одна, так же не отделяемая, гренадерская рота и 12 фузилерных рот. Гвардейцы, как правило, действовали вместе. В какой-то момент образовалась Гвардейская дивизия, в которую входили не только преображенцы и семеновцы, но еще два полка, которые можно, с некоторой долей условности, назвать элитными пехотными полками. Первый, это полк Ингерманландского губернатора, Александра Даниловича Меньшикова, который назвали Ингерманландским. Он был создан в 1703 году из лучших солдат других полков и состоял на положении гвардейских. То есть, такое же жалование, такое же довольствие. По сути, это была личная гвардия царского фаворита. Ингерманландия, это Ленинградская область. Да. Естественно, солдаты этого полка были не из Ингерманладии поскольку это были выборные солдаты из полков Московских или Поволжских. И в какой-то момент статус отборной части получил Астраханский пехотный полк, которым командовал сын боярина Шереметева, Михаил Борисович Шереметев. Чем этот полк так отличился, я, честно говоря, не знаю. Но факт остается фактом, эти четыре полка действовали вместе, их все перевели на драгунское положение. Соответственно, они передвигались по театру военных действий на конях. Гвардейцы не подчинялись Военной коллегии. Поэтому по ним у нас нет такого количества полковых сказок. Тем не менее, какой-то материал по ним тоже есть. Упоминавшийся исследователь Смирнов написал статью об особенностях социального состава и комплектования русской гвардии в конце Северной войны. И мы можем узнать, кто были гвардейцы Семеновского и Преображенского полков. Не только офицеры. Здесь мы можем говорить обо всех чинах, и нижних, и офицерских. Дворянами были 43 процента всех гвардейцев. Часть из них была офицерами, часть была на рядовых должностях. Довольно большой был процент детей солдатских и рейтарских. Это были представители старых служб, 16 процентов таких было. И 34 процента, это были представители податного населения. Это крестьяне, посадские, купцы. Довольно небольшой был процент иностранцев, церковников, монастырских слуг. Ну, что ж. Мы поговорили о солдатских пехотных полках, о драгунах, об артиллеристах, гвардейцах. Но за рамками сегодняшнего разговора остались еще многие категории. Это и старые службы, это иррегулярные войска, морские пехотинцы, которые появились при Петре вместе с флотом. Дальше можно довольно много рассказать о материальной части, обмундировании, вооружении, снаряжении. Материальная часть, это очень важно. Тактика, боевое применение, обучение. Как полевая тактика, так и участие солдат в морских сражениях, в боях на реках, озерах. Я постараюсь в комментариях к ролику дать список литературы. Это будет не в комментариях, это мы подвесим под ролик. Хорошо. Потому, что этот рассказ в любом случае носит обзорный характер. Кому интересно разобраться самостоятельно – литературы масса. Большая ее часть доступна в сети, читайте и наслаждайтесь. Ну, и кто хочет в самом деле углубиться, придется заняться источниками. Опубликовано масса, а еще больше не опубликовано. Но даже с опубликованным... Для глубокого понимания нужно источники изучить. Если у вас есть цель самостоятельного изучения, всегда обращайтесь к источникам. Историография вам поможет только в том смысле, что мы будете знать, о чем ваши коллеги говорили до вас. Чтобы завершить тему по источникам. В первую очередь “Письма и бумаги Петра Великого”. Это продолжающееся издание. Первый том вышел в 1883 году. Он покрывает период от начала Петровского царствования до 1700 года. В настоящий момент вышли материалы по 1713 год включительно. То есть, еще практически половина Северной войны не охвачена. Очень большой массив. Он интересен не только тем, что это корреспонденция Петра исходящая, где он дает указания своим генералам, но и это большое количество входящих материалов. То есть, это реляции, письма генералов, офицеров, чиновников. Очень много ценной информации. Это рабочая документация, в которой много интересных подробностей можно почерпнуть. Большое количество документов эпохи было опубликовано с конца XIX века. Сборники военно-исторических материалов, труды Русского военно-исторического общества. Многие полковые истории, которые создавались в последнее царствование. Часть из них писалась довольно поверхностно, но некоторые писались историками с привлечением большого количества архивного материала. Ну, и из самого свежего, это те самые полковые сказки, опубликованные Татарниковым. Там материалы еще не на одно поколение исследователей. Круто. Что у нас будет в следующий раз? Можем поговорить и про мундир. Мы же реконструкторы. Про мундир важно. Мы только что поговорили про то, как появилась новая армия. А в следующий раз поговорим про то, во что она была одета. Спасибо. Будем ждать. На сегодня все. Всем пока. Пока.
Прикрепление служилого сословия к отбыванию военной повинности
Занятый почти всё время своего царствования войной, Пётр так же, как и его предки, если не больше, нуждался в прикреплении сословий к определённому делу, и при нём прикрепление служилого сословия к делам государства было таким же нерушимым принципом, как и в XVII веке.
Меры Петра I по отношению к служилому сословию во время войны носили случайный характер и лишь около года, когда царь вплотную занялся «гражданством», начинают становиться общими и систематическими.
От «старого» в устройстве служилого сословия при Петре осталась неизменной прежняя закрепощённость служилого сословия путём личной службы каждого служилого человека государству. Но в этой закрепощённости изменилась несколько её форма. В первые годы шведской войны дворянская конница отбывала ещё военную службу на прежних началах, но имела значение не главной силы, а только вспомогательной. В году в армии Шереметева служили по-прежнему стольники , стряпчие , московские дворяне , жильцы и так далее. В 1712 году ввиду опасений войны с турками всем этим чинам было приказано снарядиться на службу под новым именем - царедворцы . С - годов постепенно выходят из обращения в документах и указах выражения: дети боярские , служилые люди и заменяются заимствованными из Королевства Польского выражением шляхетство , которое, в свою очередь, взято поляками у немцев и переделано из слова «Geschlecht» - род . В указе Петра 1712 года всё служилое сословие именуется шляхетством. Иностранное слово было выбрано не только по одному пристрастию Петра к иностранным словам, а потому, что в московское время выражение «дворянин» обозначало сравнительно очень невысокий чин, и люди старших служилых, придворных и думных чинов не называли себя дворянами. В последние годы царствования Петра и при его ближайших преемниках выражения «дворянство» и «шляхетство» одинаково в ходу, но лишь со времён Екатерины II слово «шляхетство» совсем исчезает из обиходной речи русского языка.
Итак, дворяне времён Петра Великого на всю жизнь прикреплены к отбыванию государственной службы , как и служилые люди московских времён. Но, оставаясь всю жизнь прикреплёнными к службе, дворяне при Петре несут эту службу в довольно-таки изменённом виде. Теперь они обязаны служить в регулярных полках и во флоте и отправлять гражданскую службу во всех тех административных и судебных учреждениях, которые были преобразованы из старых и возникли вновь, причём военная и гражданская служба размежёвываются. Так как служба в Русской армии, во флоте и в новых гражданских учреждениях требовала некоторого образования, хотя бы кое-каких специальных познаний, то для дворян была сделана обязательной школьная подготовка к службе с детства.
На действительную службу дворянин петровских времён зачислялся с пятнадцатилетнего возраста и должен был начинать её непременно с «фундаменту», по выражению Петра, то есть рядовым (солдатом , рейтаром , драгуном и так далее) в армии или матросом во флоте, унтер-шрейбером или коллегии юнкером в гражданских учреждениях. Учиться полагалось по закону только до пятнадцати лет, а далее надо было служить, и Пётр очень строго следил, чтобы шляхетство было при деле. Время от времени он устраивал смотры всех взрослых дворян, состоявших и не состоявших на службе, и дворянских «недорослей», как именовались не достигшие узаконенного для службы возраста дворянские дети. На этих смотрах, производившихся в Москве и Петербурге , царь иногда лично распределял дворян и недорослей по полкам и школам , собственноручно ставя в списках «крыжи» против фамилий тех, которые годились на службу. В 1704 году Пётр сам пересмотрел в Москве более 8 000 созванных туда дворян. Разрядный дьяк выкликал дворян по именам, а царь смотрел по тетради и ставил свои отметки.
Кроме отбывания заграничного учения, дворянство несло обязательную школьную повинность. Окончив обязательное обучение, дворянин отправлялся на службу. Дворянские недоросли «по годности» зачислились одни - в гвардию , другие - в армейские полки или в «гарнизоны» . Лейб-гвардейские Преображенский и Семёновский полки состояли исключительно из дворян и были своего рода практической школой офицеров для армейских полков. Указом 1714 года было запрещено производить в офицеры «из дворянских пород» не служивших солдатами в лейб-гвардии.
Прикрепление дворян к гражданской службе
Кроме военной службы такой же обязательной повинностью для шляхетства становится при Петре гражданская служба . Это прикрепление и к гражданской службе было большой новостью для шляхетства. В XVI и XVII веках только одна военная служба считалась настоящей службой, и служилые люди если и занимали высшие гражданские должности , то исполняли их как временные поручения - это были «дела», «посылки», а не служба. При Петре штатская служба становится одинаково почётной и обязательной для дворянина, как и военная. Зная старинную нелюбовь служилых людей к «кропивному семени», Пётр предписывал «не ставить в укоризну» прохождение этой службы людям знатных шляхетских фамилий. В виде уступки чванному чувству шляхетства, гнушавшегося служить рядом с подьяческими детьми, Пётр Великий постановил в 1724 году «в секретари не из шляхетства не определять, дабы потом могли в асессоры, советники и выше происходить», из подьяческого же звания в чин секретаря производили лишь в случае исключительных заслуг. Как и военная служба, новая гражданская - по новому местному управлению и в новых судах , в коллегиях и при Сенате - требовала некоторой предварительной подготовки. Для этого при столичных канцеляриях , коллежских и сенатских, стали заводить род школ, куда сдавали дворянских недорослей для прохождения ими тайн приказного делопроизводства , юриспруденции , экономии и «гражданства», то есть вообще учили всем не военным наукам , знать которые необходимо для человека «штатской» службы. Генеральным регламентом в 1720 году такие школы, отданные под начало секретарей, было признано необходимым учреждать при всех канцеляриях, так чтобы при каждой находилось в обучении человек по 6 или 7 шляхетских детей. Но это плохо осуществилось: от гражданской службы шляхетство упорно сторонилось.
Сознавая трудность добиться добровольного тяготения шляхетства к штатской службе, а с другой стороны - имея в виду, что впоследствии более лёгкая служба будет привлекать к себе больше охотников, Пётр не предоставил дворянству права выбирать службу по собственному усмотрению. На смотрах дворян назначали на службу по их «годности», по внешнему виду, по способностям и по состоятельности каждого, причём была установлена известная пропорция службы в военном и гражданском ведомствах: из каждой фамилии на гражданских должностях могла состоять лишь 1/3 наличных её членов, записанных на службу. Сделано это было для того, чтобы «служилых на море и на суше не оскудить».
- генеральные именные и порознь;
- кто из них к делам годится и употреблены будут и к каким и сколько затем останется;
- сколько у кого детей и каких лет и впредь кто родится и умрёт мужского пола".
Борьба с уклонением от службы дворян
В 1721 году всем дворянам, как состоявшим на службе, так и уволенным, было приказано явиться на смотр, жившим в городах Петербургской губернии - в Санкт-Петербург, остальным - в Москву. Только дворяне, жившие и служившие в отдалённой Сибири и Астрахани , были избавлены от явки на смотр. На смотр должны были явиться все бывшие на прежних смотрах и даже все те, кто в провинциях находился у дел. Чтобы дела в отсутствие явившихся не остановились, дворяне были разделены на две смены: одна смена должна была прибыть в Петербург или Москву в декабре года, другая - в марте года. Этот смотр позволил герольдмейстеру пополнить и исправить все прежние списки дворян и составить новые. Главной заботой герольдмейстера стала борьба со старым уклонением дворян от службы. Меры против этого принимались самые обыкновенные. В году было объявлено, что дворяне, не явившиеся на смотр в Москву к указанному сроку, а также и воеводы, «чинящие им поноровку», будут без пощады казнены. Смертных казней однако не последовало, и правительство как в этот раз, так и позднее, за неявку отбирало только имения. В году с не явившихся на службу брали штраф, назначив последний срок явки, после которого было приказано неявившихся «бить батоги, сослать в Азов, и деревни их отписать на государя». Но эти крутые меры не помогли.
В года имена не явившихся на смотр в Петербург в предшествующем году было приказано напечатать, разослать по губерниям, городам и знатным сёлам и прибить всюду на столбах, чтобы все знали, кто укрывается от службы, и знали, на кого доносить. Особенно усердно сыском занимались фискалы. Но несмотря и на такие строгие меры, число дворян, умевших путём раздачи взяток и другими уловками уклоняться от службы, было значительно.
Табель о рангах
Указом 16 (27 ) января года Пётр объявляет служебную заслугу, выраженную в чине, источником шляхетского благородства. Новая организация штатской службы и приравнение её к военной в смысле обязательности для шляхетства создавала потребность нового чиновного устройства и в этой сфере государственной службы. Это было достигнуто установлением 24 января (4 февраля ) года «Табеля о рангах». В этом табеле все должности были распределены по три параллельных ряда: сухопутные и морские воинские, штатские и придворные. Каждый из этих рядов делился на 14 рангов, или классов. Ряд воинских должностей начинается, идя сверху, генерал-фельдмаршалом и оканчивается фендриком . Этим сухопутным должностям соответствуют во флоте генерал-адмирал во главе ряда и корабельный комиссар в конце. Во главе штатских рангов стоит канцлер , за ним - действительный тайный советник , а внизу - провинциальные секретари (13 класс) и коллежские регистраторы (14 класс). «Табель о рангах» создавал переворот не только в служебной иерархии, но и в основах самого шляхетства. Поставив в основу деления на чины должность, замещавшуюся путём заслуги по личным качествам и по личной годности лица, в неё вступающего, Табель о рангах упразднил совершенно старинное деление на основе родовитости и происхождения и искореняла всякое значение аристократизма в русском государственном строе. Теперь всякий, достигнув личными заслугами известного чина, становился в соответствующую должность, и, не пройдя служебной лестницы с нижних чинов, никто не мог достичь высших. Служба, личная заслуга становятся источником шляхетства. В пунктах, которыми сопровождался Табель о рангах, это было выражено очень определённо. Там сказано, что все служащие первых восьми рангов (не ниже майора и коллежского асессора) с потомством своим причисляются к лучшему старшему дворянству. В пункте 8 отмечается, что, хотя сыновьям российского знатнейшего дворянства и открывается для знатной их породы свободный доступ ко двору, и желательно, чтобы они от других во всяких случаях по достоинству отличались, однако за это никому из них никакого ранга не даётся, пока они государю и отечеству услуг не покажут и за оные характера (то есть государственного положения, выраженного в чине и соответствующей должности) не получат. Табель о рангах открывал далее широкий путь к дворянству для людей всех классов, раз эти люди попадали на военную и гражданскую службу и личными заслугами выдвигались вперёд. В силу всего этого конечным результатом действия Табеля о рангах и была окончательная замена старинной аристократической иерархии породы новой бюрократической иерархией заслуги и выслуги.
От этого новшества пострадали, прежде всего, люди родовитые, те, кто издавна составляли избранный круг родословной знати при дворе и в правительстве. Теперь они стали на одну доску с рядовым шляхетством. Новые люди, выходившие из среды не только низших и захудалых служилых чинов, но и из людей пониже, не исключая холопов, проникают при Петре на высшие государственные должности. При нём с самого начала царствования на первое место становится А. Д. Меншиков , человек незнатного происхождения. Виднейшие деятели второй половины царствования - все люди незнатного происхождения: генерал-прокурор П. И. Ягужинский , правая рука Петра в это время, был из холопов, управляющий Московской губернией Ершов - тоже. Из старинной знати высокое положение сохранили при Петре князья.
Чтобы возвысить в глазах окружающих значение своих неродовитых сподвижников, Пётр стал жаловать их иноземными титулами. Меншиков был возведён в 1707 году в сан светлейшего князя, а перед тем, по ходатайству царя, был сделан князем Священной Римской империи . Боярин Ф. А. Головин тоже сначала был возведён императором Леопольдом I в графское Римской империи достоинство.
Вместе с титулами Пётр, по примеру Запада, стал утверждать гербы дворян и выдавать грамоты на дворянство. Гербы, впрочем, ещё в XVII веке стали большой модой среди боярства, так что Пётр только узаконил эту склонность, заведшуюся под влиянием польского шляхетства.
По примеру Западу был учреждён в году и первый орден в России - «кавалерия» Св. апостола Андрея Первозванного, как высший знак отличия. Раз приобретённое службой дворянское достоинство со времён Петра передаётся по наследству, как пожалованное за выслугу, что является тоже новостью, не известной XVII веку, когда, по словам Котошихина, дворянство, как сословное достоинство, «не давалось никому». "Так, по табели о рангах, - говорил профессор А.Романович-Славатинский, - лестница в четырнадцать ступенек отделяла каждого плебея от первых сановников государства, и ничто не возбраняло каждому даровитому человеку, перешагнув эти ступени, добраться до первых степеней в государстве; она широко открыла двери, через которые посредством чина «подлые» члены общества могли «облагородиться» и войти в ряды шляхетства".
Указ о единонаследии
Шляхетство времён Петра Великого продолжало по-прежнему пользоваться правом землевладения, но, раз изменились основы этого права, изменился и характер самого землевладения: раздача казённых земель в поместное владение прекратилась сама собой, как только окончательно установился новый характер дворянской службы, как только эта служба, сосредоточившись в регулярных полках, потеряла свой прежний ополченский характер. Поместная раздача заменилась тогда пожалованием населённых и ненаселённых земель в полную собственность, но не в качестве жалования за службу, а в награду за подвиги на службе. Этим самым закрепилось сложившееся уже в XVII веке слияние в одно вотчин и поместий. В своем законе «О движимом и недвижимом имении и о единонаследии», изданном 23 марта (3 апреля ) года, Пётр не делал никакого различия между этими двумя старинными формами служилого землевладения, говоря только о недвижимом имении и разумея под этим выражением и поместные и вотчинные земли.
Содержание указа о единонаследии заключаются в том, что землевладелец, имеющий сыновей, мог завещать всё своё недвижимое имущество одному из них, которому хотел, но непременно только одному. Если землевладелец умирал без завещания, то всё недвижимое имущество переходило по закону к одному старшему сыну. Если землевладелец не имел сыновей, то мог завещать своё имение кому-нибудь из своих ближних или дальних родственников, кому хотел, но непременно кому-нибудь одному. В случае, если он умирал без завещания, имение переходило к ближайшему родственнику. Когда умерший оказывался последним в роде, он мог завещать недвижимое имущество одной из дочерей-девиц, замужней, вдове, кому хотел, но непременно одной. Недвижимое имущество переходило к старшей из замужних дочери, причём муж или жених обязывались принять фамилию последнего владельца.
Закон о единонаследии касался, впрочем, не одного шляхетства, но всех «подданных, какого чина и достоинства оные ни есть». Запрещалось закладывать и продавать не одни только вотчины и поместья, но и дворы, лавки, вообще всякое недвижимое имущество. Разъясняя, по своему обыкновению, в указе новый закон, Пётр указывает, прежде всего, на то, что «ежели недвижимое будет всегда одному сыну, а прочим только движимое, то государственные доходы будут справнее, ибо с большого всегда господин довольнее будет, хотя помалу возьмёт, и один дом будет, а не пять, и может лучше льготить подданных, а не разорять» .
Указ о единонаследии просуществовал недолго. Он вызывал слишком большое недовольство в дворянской среде, и шляхетство всячески старалось обойти его: отцы продавали часть деревень, чтоб оставить деньги младшим сыновьям, обязывали единонаследника клятвой уплатить младшим братьям их часть наследия деньгами. В докладе, поданном Сенатом в году императрице Анне Иоанновне , указывалось, что закон о единонаследии вызывает среди членов дворянских семей «ненависти и ссоры и продолжительные тяжбы с великим для обеих сторон убытком и разорением, и небезызвестно есть, что не токмо некоторые родные братья и ближние родственники между собой, но и отцов дети побивают до смерти». Императрица Анна отменила закон о единонаследии, но сохранила одну существенную его черту. Указом, отменявшим единонаследие, повелевалось «впредь, как поместья, так и вотчины, именовать равно одно недвижимое имение - вотчина; и отцам и матерям детей своих делить по Уложению всем равно, тако ж и за дочерьми в приданое давать по-прежнему» .
В XVII веке и раньше служилые люди, осевшие по уездам Московского государства, жили довольно сплочённой общественной жизнью, создавшейся около того дела, которое они должны были отбывать «даже до смерти». Военная служба собирала их в некоторых случаях группами, когда каждой приходилось устраиваться самой в себе, чтобы всем вместе отбыть смотр, выбрать губного старосту, приготовиться к походу, выбрать депутатов на Земский собор и т. д. Наконец, самые полки московской армии составлялись каждый из дворян одной местности, так что соседи служили все в одном отряде.
Корпоративность дворянства
При Петре Великом эти начала общественной организации в некоторых отношениях перестали существовать, в других получили дальнейшее развитие. Исчезла соседская порука друг по друге в исправной явке на службу, прекратилась самая служба соседей в одном полку, прекратились выборы «окладчиков», которые под надзором присланного из Москвы «большого человека» собирали сведения о службе каждого дворянина и на основании этих сведений производили развёрстку поместных дач и денежного жалования, когда оно полагалось. Но старинной способностью служилых людей действовать сообща, или, как принято говорить, корпоративно, Пётр воспользовался, чтобы возложить на местное дворянство некоторое участие в местном самоуправлении и в сборе государственных повинностей. В 1702 году последовало упразднение губных старост. После реформы губернской администрации в 1719 году местное дворянство избирало с 1724 года комиссаров от земли и наблюдало за их деятельностью. Комиссары должны были каждый год давать отчёт в своей деятельности уездному дворянскому обществу, которое их выбрало и за замеченные неисправности и злоупотребления могло предать виновных суду и даже подвергнуть наказанию: штрафу или даже конфискации имения.
Всё это были жалкие остатки прежней корпоративной объединённости местного дворянства. Оно участвует теперь в местной работе далеко не в полном составе, так как большая часть членов его служит, рассеянная по всему пространству империи. Дома, на местах, живут только старые да малые и очень редкие отпускные.
Результаты сословной политики Петра Великого
Таким образом, новое устройство, новые способы и приёмы службы разрушили прежние местные корпоративные организации дворянства. Эта перемена, по мнению В. О. Ключевского , «была, может быть, самой важной для судьбы России как государства». Регулярные полки петровской армии не односословны, а разносословны и не имеют никакой корпоративной связи с местными мирами, так как состоят из лиц, набранных вразброд отовсюду и редко возвращающихся на родину.
Место прежнего боярства занял «генералитет», состоящий из особ первых четырёх классов. В этом «генералитете» личная выслуга безнадёжно перемешала представителей прежней родовой знати, людей поднятых службой и заслугой с самых низов провинциального дворянства, выдвинувшихся из других общественных группировок, иноземцев, наехавших в Россию «на ловлю счастья и чинов». Под сильной рукой Петра генералитет был безответным и покорным исполнителем воли и предначертаний монарха.
Законодательные меры Петра, не расширяя сколько-нибудь существенно сословных прав шляхетства, отчётливо и существенно изменили формы той обязанности, которая лежала на служилых людях. Военное дело, бывшее в московские времена повинностью служилых людей, становится теперь повинностью всех слоёв населения. Низшие слои поставляют солдат и матросов, дворяне, по-прежнему продолжая служить поголовно, но имея возможность легче проходить в чины благодаря получаемой дома школьной подготовке, становятся во главе вооружённой массы и руководят её действиями и военным обучением. Далее, в московское время одни и те же люди несли службу и военную и гражданскую, при Петре обе службы строго разграничиваются, и часть шляхетства должна посвящать себя исключительно гражданской службе. Затем, дворянин петровских времён по-прежнему обладает исключительным правом землевладения, но вследствие указов о единонаследии и о ревизии он делается обязанным управителем своих недвижимых имуществ, ответственным перед казной за податную исправность своих крестьян и за тишину и спокойствие в своих деревнях. Дворянство обязано теперь ещё для подготовки к службе учиться и приобретать ряд специальных знаний.
С другой стороны, дав служилому классу общее название шляхетства, Пётр присвоил дворянскому званию значение почётного благородного достоинства, даровал дворянству гербы и титулы, но вместе с тем разрушил прежнюю замкнутость служилого класса, действительное «благородство» его членов, открыв путём выслуги, через табель о рангах, широкий доступ в среду шляхетства людям других сословий, законом же о единонаследии открыл выход из дворянства в купцы и духовенство тем, которые хотели этого. Этот пункт табеля о рангах привёл к тому, что в XVIII веке лучшие фамилии старинных служилых людей затерялись в массе дворян нового, служебного происхождения. Дворянство России, так сказать, демократизировалось: из сословия, права и преимущества которого определялись происхождением, оно становится сословием военно-бюрократическим, права и преимущества которого создаёт и наследственно определяет государственная служба.
Так наверху общественного деления граждан России образовался привилегированный земледельческий слой, поставляющий, так сказать, командный состав для армии граждан, созидающих своим трудом государственное богатство. Пока ещё этот класс прикреплён к службе и науке и тем усиленным трудом, который он несёт, оправдывает, можно сказать, те большие преимущества, какие он имеет. События после смерти Петра показывают, что шляхетство, пополняя гвардию и правительственные канцелярии, - сила, с мнением и настроением которой должно считаться правительство. После Петра генералитет и гвардия, то есть шляхетство, находящееся на службе, даже «делают правительство» путём дворцовых переворотов, пользуясь несовершенством закона о престолонаследии.
Сосредоточив в своих руках землю, имея в своём распоряжении труд крестьян, шляхетство почувствовало себя крупной общественной и политической силой, нo уже не столько служилой, сколько землевладельческой. Поэтому оно начинает стремиться к освобождению себя от тягостей подневольной крепостной службы государству, с сохранением, однако, всех тех прав, какими правительство думало обеспечить трудоспособность шляхетства.
Преобразования быта и обычаев боярства и дворянства
В первой четверти XYIII века в России осуществляются преобразования, непосредственным образом связанные с “европеизацией” русской культуры. Следует отметить, что на протяжении всего XYII века наблюдалось активное проникновение западноевропейской культуры на Русь. Тем не менее, в петровскую эпоху изменяется направленность западноевропейского влияния, а новые идеи и ценности насильственно внедряются, насаждаются во все сферы жизнедеятельности русского дворянства – главного объекта преобразовательной политики Петра I. Такого рода ситуация во многом объяснялась государственными целями – Петру были необходимы достижения и опыт Европы для проведения, прежде всего, промышленной, административной, военной, финансовой реформ, для решения задач внешней политики. Успех этих реформ Петр связывал с формированием нового мировоззрения, перестройкой культуры и быта русского дворянства в соответствии с европейскими ценностями.
Большое влияние на характер реформ оказала симпатия Петра к западному образу жизни и быту, зародившаяся еще в годы ранней юности, во время частых его визитов в Немецкую слободу в Москве, где он обрел первых друзей и где, по словам современника князя Б. И. Куракина, у него «амур начал первый быть». Этой иррациональной душевной склонностью, по-видимому, объясняется то огромное значение, которое Петр придавал реформам в области быта.
После первого путешествия за границу Петр задался целью перенести в Россию европейские институты, обычаи, формы общения и развлечений, мало задумываясь о том, что они не имели здесь органичной предыстории. Более того, те способы, которыми Петр внедрял европейскую цивилизацию, говорят о том, что преобразователь требовал от своих подданных преодолеть себя, демонстративно отступиться от обычаев отцов и дедов и принять европейские установления как обряды новой веры.
Сближение с западом проявлялось в заботах правительства о том, чтобы русский человек и внешним видом напоминал европейца. На следующий день после приезда из-за границы (26 августа 1698 года) Петр выступил в роли цирюльника, велев принести ножницы и самочинно обрезав бороды у шокированных этой выходкой бояр. Подобную операцию Петр проделывал несколько раз. Для Петра борода стала символом ненавистной старины, несущей, например, в лице стрельцов, угрозу ему и его планам. Борода издавна считалась неприкосновенным украшением, признаком чести, родовитости, предметом гордости, поэтому этот указ вызвал сопротивление. Указ 1705 года обязывал все мужское население страны за исключением священников, монахов и крестьян, брить бороды и усы. Так изначально русское общество оказалось разделенным на две неравные части: для одной (дворянство и верхушка городского населения) предназначалась насаждаемая сверху европеизированная культура, другая сохраняла традиционный уклад жизни.
Борьба шла и с широкорукавным платьем. Вскоре после возвращения "великого посольства" состоялось шуточное освящение Лефортого дворца. Многие гости прибыли на пир в традиционной русской одежде: в сорочках с вышитым воротником, шелковых зипунах яркого цвета, поверх которых были надеты кафтаны с длинными рукавами, стянутыми у запястья нарукавниками. Поверх кафтана было длинное платье из бархата, сверху донизу застегнутое на множество пуговиц. Шуба и меховая шапка с высокой тульей и бархатным верхом завершали наряд знати (такой наряд был совершенно не удобен для работы). В тот день царь вновь шокировал многих знатных людей, собственноручно взял ножницы и начав укорачивать рукава.
В 1700 г. был принят специальный указ об обязательном ношении венгерского платья (кафтанов), а в следующем году было запрещено носить русское платье, его изготовление и продажа карались законом, предписывалось носить немецкую обувь - сапоги и башмаки. Это было сознательное противопоставление нового, современного, удобного - старому, архаичному. Очевидно, долгие голы только насилием можно было поддерживать новые моды и нравы. Не раз публиковались указы, угрожавшие нарушителям различными карами, вплоть до каторги.
Европеизация воспринималась русскими дворянами субъективно, поскольку главным критерием европеизированного быта у них считалось отличие от крестьянской жизни. Для русского дворянина быть европейцем означало изменить одежду, прическу, манеры, т.е. отгородиться от крестьянской жизни. И это можно было сделать путем обучения европейской культуре.
Русским дворянам нелегко давалось такое обучение, так как они родились и выросли еще в допетровской Руси и воспитывались в соответствии с традиционными ценностями. Поэтому русский дворянин в петровскую эпоху оказался у себя на родине в положении иностранца, которому во взрослом состоянии искусственными методами следует обучаться тому, что люди обычно получают в раннем детстве непосредственным опытом. Петр понимал, что обучить своих подданных новому “языку” с помощью одних только угроз и указов невозможно, поэтому под его непосредственным руководством выходили пособия и руководства по обучению “правильному” поведению.
Подлинным пособием для дворянина стало так называемое “Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению”. Это сочинение неизвестного автора формирует новый стереотип поведения светского человека, избегающего дурных компаний, мотовства, пьянства, грубости придерживающегося европейских манер. Основная мораль данного произведения: молодость - подготовка к службе, а счастье - следствие прилежной службы.
Изучение данного текста интересно с точки зрения выявления противоречий между традиционными и новыми ценностями и рассмотрения процесса адаптации на русской почве европейской культуры. Так, книга внушала, что благовоспитанный молодой человек должен отличаться тремя добродетелями: приветливостью, смирением и учтивостью. Чтобы пользоваться успехом в обществе, он должен владеть иностранными языками, уметь танцевать, ездить верхом, фехтовать, быть красноглаголивым и начитанным и т.д. В заключение перечислялись 20 добродетелей, которые украшают благородных девиц. Интересно, что наряду с вышеизложенными рекомендациями давались и следующие советы: “ обрежь свои ногти, да не явятся, якобы оные бархатом обшиты… Не хватай первой в блюдо и не жри, как свинья…Не сопи, когда яси, Ногами везде не мотай, не облизывай перстов, не грызи костей. Зубов ножом нечисти… Часто чихать, сморкать и кашлять не пригоже…”. Подобного рода соединение несопоставимых рекомендаций и советов очень характерно для культуры петровской эпохи и показательно при выявлении ее противоречий.
При анализе “Юности честное зерцало…” просматривается одна из основных целей европеизации: “Младые отроки должны всегда между собой говорить иностранными языками, дабы тем навыкнуть могли, а особливо когда им что тайное говорить случится, чтоб слуги и служанки дознаться не могли и чтоб их от других незнающих болванов распознать”. Из данной цитаты видно, что для русских дворян иностранное должно стать нормой и “владение иностранными языками повышали социальный статус человека”. Дворянство становилось привилегированным сословием и Петр как бы санкционировал отгороженность дворян от крестьянской жизни, подтверждая своими наставлениями правильность выбора ими главного критерия европеизированного быта.
Празднества и развлечения знатиПеремены в быте и нравах высших кругов проявлялись в возникновении новых форм развлечений. В конце 1718 года верхи петербургского общества были извещены о введении ассамблей. Петр побывал во французских гостиных, где собирались и вели беседы выдающиеся деятели науки, политики, искусства и у него созрел план организации ассамблей в России. Вводя новую форму общения и развлечений, Петр преследовал две главные цели – приучить русских дворян к светскому образу жизни, распространенном в Европе и приобщить русских женщин к общественной жизни. При организации ассамблей преобразователь использовал не только практические, но и теоретические достижения Западной Европы.
В его указе “О порядке собраний в частных домах, и о лицах, которые в оных участвовать могут” дан перечень правил, распорядок данного развлечения, которому должны следовать все присутствующие. Все усилия преобразователя были пронизаны идеей полезности. Ассамблеи Петр устраивал и в Летнем саду, которые также проходили по особому регламенту. На данное развлечение гости прибывали на лодках и попадали в сад через нарядные деревянные галереи, служившие одновременно пристанями и приемными залами, где накрывались столы со сластями и другими закусками. В. О. Ключевский писал, что государь потчевал гостей как радушный хозяин, но порой его хлебосольство становилось хуже демьяновой ухи: “Бывало, ужас пронимал участников и участниц торжества, когда в саду появлялись гвардейцы с ушатами сивухи…причем часовым приказывалось никого не выпускать из сада. Особо назначенные для того майоры из гвардии обязаны были потчевать всех за здоровье царя, и счастливым считал себя тот, кому удавалось какими-либо путями ускользнуть из сада.»
Петр организовал и еще одно развлечение для высшего общества – катания по Неве. Жителям Петербурга “для увеселения народа, наипаче же для лучшего обучения и искусства по водам и смелости в плавании. были розданы из казны парусные и гребные суда. Катания по Неве проходили по особому регламенту. В петровском указе определялось место катаний, одежда, в которой надлежит явиться приглашенным и давались предписания о времени сбора: “…в указанный час должен Комиссар в местах флаги поднять. А когда указано будет выехать, кроме определенных дней, тогда тот же знак учинить, да один выстрел из пушки с города; тогда тот час всякому ехать в назначенное место и явиться к Комиссару…. В указе сообщалось, что “на сей экзерциции вольны хозяева быть или не быть”, однако здесь же Петр предупреждал не совсем сознательных подданных, “что не более двух дней в месяце не быть, разве для какой законной причины…”. Петр предусмотрел и возможность нарушения установленных правил, поэтому предостерегал катающихся: “ за преслушание же и на сих судах, також штраф брать, как и с парусных.
Указами от 19 и 20 декабря 1699 г. вводилось новое летоисчисление: не от сотворения мира, а от Рождества Христова; новолетие началось не с 1 сентября, а с 1 января, как во многих европейских странах.
Празднование нового года должно было происходить с 1 по 7 января. Ворота дворов надлежало украшать сосновыми, еловыми и можжевельными деревьями, а ворота бедных владельцев - ветвями. Каждый вечер по большим улицам предписывалось жечь костры, а при встрече поздравлять друг друга. В столице в эти дни устраивались фейерверки.
Петра I можно считать основателем системы государственных праздников. Викториальные празднества сознательно строились им по образцу триумфов императорского Рима. Уже в 1696 году в торжествах по случаю побед русских войск под Азовом наметились основные элементы и составные части будущих празднеств, в которых легко просматривалась римская основа. По распоряжению Петра мастер “Иван Салтанов со товарищи” построил триумфальные ворота: громадные резные статуи Геркулеса и Марса поддерживали их свод, они были украшены незнакомыми для русской аудитории эмблемами и аллегориями.
Петр потребовал от женщины вступления в общественную жизнь, забывая, что она не совсем готова к этому и не может сразу же, в один момент, расстаться с домостроевским укладом жизни. Преобразователю некогда было вникать в женскую психологию, но тем не менее он проявил заботу о женщине, указав ей как одеваться, говорить, сидеть и вообще себя вести. В первое время на ассамблеях, как отмечает С. Н. Шубинский, русские боярыни и боярышни были смешны и неуклюжи, “затянутые в крепкие корсеты, с огромными фижмами, в башмаках на высоких каблуках, с пышно расчесанною большей частью напудренною прическою, с длинными “шлепами”, или шлейфами, они не умели не только легко и грациозно вертеться в танцах, но даже не знали, как им стать и сесть”. С. Н. Шубинский также делает замечания по поводу кавалеров, которые были под стать дамам и отличались чрезвычайной неловкостью.
Новая манера развлечений воспринималась как европеизированная лишь субъективно, но под влиянием вина или гнева маска спадала и старое дедовское, не в лучшем его проявлении, выходило на поверхность. Можно сказать, что европеизация в петровскую эпоху носила не только внешний характер, но, как это не парадоксально, она усилила проявление негативных черт культуры допетровской Руси. “Новая наука” была для русских дворян тяжела и непривычна и очень часто вызывала инстинкты противоположного направления. Обходительность и вежливость по приказу и принуждению, не ставшие внутренней потребностью, порождали непристойность и грубость. К тому же и самому Петру порой не хватало необходимых качеств, которые он, обучая “новой” культуре, требовал от других. Взявшись распоряжаться танцами на ассамблеях, он часто пускался в тяжелые шутки: ставил в ряды танцующих самых дряхлых стариков, дав им в партнерши молодых дам и сам становился в первой паре. Все танцующие кавалеры должны были повторять движения государя. Ф. Берхгольц отмечал, что царь выделывал такие “каприоли”, которые составили бы честь лучшим европейским балетмейстерам того времени. Между тем, набранные им старые танцоры путались, задыхались, многие валились на пол, а Петр начинал все сначала и “…объявил, что если кто теперь собьется, тот выпьет большой штрафной стакан”. Подобного рода “шутки” имели место практически во всех развлекательных мероприятиях императора.
Городской быт (архитектура, скульптура, живопись)Особое значение имело строительство каменного Петербурга, в котором принимали участие иностранные архитекторы и которое осуществлялось по разработанному царем плану. В разработке плана принимали участие как иностранные, так и русские архитекторы:
Ж.- Б. Леблон, П. М. Еропкин. Им создавалась новая городская среда с незнакомыми прежде формами быта, времяпрепровождения. Изменилось внутреннее убранство домов, уклад жизни, состав питания и пр.
Главной архитектурной доминантой в Петербурге стал Петропавловский собор, увенчанный позолоченным шпилем. Петр строил Петербург как европейский город, хотя решающими для формирования стиля новой столицы были его личные вкусы, особое географическое положение и климатические условия. В самом начале строительства города Петр ориентировался на Амстердам.
В целом облик города при Петре имел необычайно своеобразный вид, так как стиль архитектуры включал и элементы барокко, и европейского классицизма XYII века, и французского “регентства” рубежа XYII –XYIII веков.
Новая столица кардинально отличалась от традиционного древнерусского города – прямые, пересекающиеся под прямым углом улицы-проспекты, типовые проекты домов, европейский облик архитектуры. Во многом внешний вид города был определен творчеством уроженца итальянской Швейцарии, приехавшим в 1703 г. Доменико Трезини (1670 – 1734). Им были построены такие замечательные архитектурные шедевры, как Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий. Появляется новый тип усадебной архитектуры. Вместо древнерусских палат получает распространение тип дворца в западноевропейском стиле. Одна из первых построек такого рода – дворец А. Д. Меншикова в Петербурге (арх. Дж. - М. Фонтана и Г. Шедель).
Первой постройкой в Петербурге был Домик Петра I. Небольшой деревянный домик Петра I был построен 24 - 27 мая 1703 года, буквально за 3 дня сразу же после первых побед русских войск на Неве во время Северной войны.
28 Мая 1703 года Петр I с генералитетом и знатными статскими чинами на 63 судах прошествовали к недавно построенному дворцу. Дворец был освящен, и стал местом жизни Петра в первые годы строительства Петербурга. В 1708 году появился первый "Зимний дом". Но свой первый дворец Петр любил и заботился о нем.
Сохранилось описание дворца. Площадь составляет 60 кв. метров, высота до конька крыши 5 м 72 см. Резное украшение на крыше указывает на то, что дом принадлежал бомбардиру. Вспомним о том, что в 1694 году в Преображенском полку была учреждена особая почетная рота бомбардиров, шефом которой был сам Петр I. Размер самого дворца никогда не менялся, рублен дворец был топором, сохранилась декорировка стен дворца под кирпич. В этом отразилась сама суть времени Петра, когда жили с опережением, подчас желаемое выдавалось за действительное. Пожалуй, Потемкинские картонные деревни берут исток от деревянного дворца, расписанного под кирпич.
У истоков маленькой речки Безымянный Ерик напротив первого дворца Петра I его Домика император решил создать одно из чудес нового города - регулярный Сад, "лучше чем в Версале у французского короля". Воображение Петра поразила эта роскошная загородная резиденция и в последствии он как в Петербурге в Летнем саду, так и в Петергофе старался превзойти чудо французского искусства.
Сад в Петербурге был основан осенью 1704 года и назван Летним. Петр принялся за новое дело для себя с характерной для него страстью к преобразованию. Первоначальный план сада был начертан самим Петром I, а русские архитекторы разработав и усовершенствовав его создали хитроумные лабиринты.
Многие его указы показывают с каким увлечением и размахом создавался Летний сад, например указы "О высылки из Москвы огородных семян и кореньев, а также 13 молодых робят для обучения огородной науке". Петр заботился о том, чтобы его сад закладывался по всем правилам искусства. Он заказывал много специальной литературы "образцовую книгу по фонтанам" и книгу о Версальском парке, из Голландии была выписаны 2 тома "Огородник с цветами (фигурами)", куплены "5 книг теории огородныя", "книга римских огородов". Для сада из Соликамска везли кедры и пихты, из Киева - вязы и липы. Лучшие садовники Европы и России участвовали в создании нового детища Петра I. Я. Роозен, К. Щридер, И. Сурлин, Крылов, Сляднев высаживали деревья вдоль геометрически распланированных аллей и подстригали их кроны в виде правильных шаров, кубов, конусов. Посланцы Петра ездили по Италии разыскивая для Сада "редкостные скульптуры". В Венеции была приобретена садовая беседка "редкой красоты". Петр не забывал заботится о своем Саде даже в тяжелые и трудные времена, которые казалось бы не способствовали мыслям о новом Петербургском парке.
В 1721 году вдоль Невы тянулись три крытые прозрачные галереи через которые посетители могли попасть в сад. Две по бокам белые из дерева, а в центре галерея на столбах из русского мрамора. В центре сада была установлена "Венус старинный" - Венера Таврическая, ныне хранящаяся в Эрмитаже. "Белая дьяволица" вызывала такую лютую ненависть приверженцев к "старине", что возле нее была установлена круглосуточно вооруженная охрана. На пересечении фонтанов были установлены фонтаны и статуи. У аллей, были свои названия. Была Шкиперская аллея, где Петр I любил играть в шашки со своими приближенными и пить пиво.
В петровские времена в Летнем саду был птичник, изящная беседка, дом с фонтанным снарядом, приводимым в движение по средству большого колеса, а рядом с ним зверинец. Была большая оранжерея с экзотическими цветами. В центре парка располагался водоем, выложенный плиткой, а в центре водоема был грот из которого бил фонтан.
Для питания фонтанов и лучшего их функционирования берега речки Безымянный Ерик были расчислены и углублены, была поставлена водонапорная башня. Безымянный Ерик стал называться Фонтанной рекой, а позднее просто Фонтанкой. Для осушения западной части парка прорыли Лебяжий канал, расширили и углубили маленькую, болотистую речку Мью, прозванную Мойкой и соединили ее каналом с Фонтанкой.
Петровская реформа, глобальные изменения в жизни российского общества дали сильнейший импульс для развития искусства. На рубеже двух столетий происходит резкая трансформация художественной традиции. Россия приобщается к западной школе живописи. Новое искусство характеризовалось усилением интереса к человеку, к его внутреннему миру, с одной стороны, и к строению его тела, с другой. Русские художники овладевают техническими достижениями западных мастеров: в обиход входят новые материалы (холст, масляные краски, мрамор), живописцы овладевают техническими приемами реалистической передачи окружающего мира. В работах начинает использоваться прямая перспектива, позволяющая показать глубину и объемность пространства. Художники в бликах и тенях прослеживают направление света, учитывают расположение его источника, учатся передавать фактуру материала: металл, мех, ткань и стекло. В живопись проникает невиданное дотоле многообразие образов и сюжетов. Самой, пожалуй, интересной сферой развития изобразительного искусства была портретная живопись, более всех других свидетельствующая о глубине и резкости произошедшего перелома. Первыми художниками, чье творчество ознаменовало рождение нового искусства, были И. Н. Никитин и А. М. Матвеев.
Особое место в изобразительном искусстве I половине XVIII в. занимала гравюра. Это был наиболее доступный широким массам вид искусства, быстро откликающийся на события времени. Виды морских сражений, городов, торжественных праздников, портреты великих людей – таков был спектр сюжетов, над которыми работали мастера гравюры. Лицо русской гравюры I четверти XVIII в. определяли мастера, сочетавшие в своих работах западную технику и национальный характер русской гравюры Иван и Алексей Зубовы, Алексей Ростовцев. Излюбленной темой работ А. Ф. Зубова были виды Петербурга, в которые обязательно включались водные пейзажи с кораблями.
Становление русской скульптуры было связано с именем Карло Бартоломео Растрелли (1675 – 1744) – выходца из Флоренции, приглашенного Петром в Россию в 1716 г. Им была создана целая галерея скульптурных портретов виднейших деятелей эпохи – бюст и конная статуя Петра (установленная около Инженерного замка в Петербурге), бюст А. Д. Меншикова, статуя Анны Иоанновны с арапчонком.
Одежда и украшенияПреобразования и приобщение России к европейским традициям, культуре, быту в конце XVII – XVIII веков отразились и на изделиях русского ювелирного искусства. Само слово «ювелир», столь привычное сейчас, пришло в начале XVIII века на смену старому русскому названию «золотых и серебряных дел мастер». Причем, это не просто замена одного термина другим, а показатель наличия новых тенденций, связанных с европейскими веяниями в русской жизни, культуре и искусстве.
На протяжении веков развитие ювелирных украшений находилось в тесной зависимости от стилистических изменений моды, покроя одежд и т.п. Украшения начала XVIII века не отличались от аналогичных изделий конца XVII века до тех пор, пока не произошли и прочно не укоренились в быту изменения в костюме. Для украшения одежды и головных уборов по-прежнему использовались запоны разных форм и с разным декором (от скромных серебряных со стеклами до золотых, обильно дополненными алмазами, рубинами, изумрудами и эмалями).
Изысканным украшением костюма могли быть и пуговицы разных размеров и форм: плоские, в виде диска, шарообразные, куполообразные и т.д. Их делали из меди, серебра, золота, порой превращая в изящнейшие произведения ювелирного искусства. Пуговицы были гладкими литыми и ажурными сканными, с узорной чеканкой, чернью, эмалью, зернью, гравировкой, драгоценными камнями. По мастерству исполнения медные пуговицы порой превосходили серебряные. Во второй четверти XVIII века в Москве существовали цеховые объединения мастеров медных перстней и запонок, медных и железных серег, серебряных серег, медного пуговичного дела.
В 1700 году указом Петра I был введен новый обязательный для ношения костюм на западноевропейский манер; новый костюм, естественно, требовал новых украшений – среди русских ювелирных изделий впервые появились броши, диадемы, пряжки для обуви и платьев, запонки и др., широко распространенные в это время в Европе. За двадцать пять лет после указа новый костюм прочно вошел в быт русских дворян, хотя одежда купечества, мещан и крестьян существовала почти без изменений до конца столетия.
Для XVIII века, за исключением последних лет характерно женское платье с облегающим фигуру декольтированным корсажем и широкой юбкой; для мужчин вводятся французского образца кафтаны, камзолы, короткие панталоны, чулки, башмаки с пряжками, парик.
Русское общество познакомилось в XVIII веке и с таким новым для него явлением, как мода. Модная одежда распространялась с помощью готовых образцов, которые выписывались наиболее состоятельными дворянами из Парижа и Лондона; информация о модных новинках печаталась журналах «Трудолюбивая пчела», «Всякая всячина», «Магазин общеполезных знаний» и др.
Кроме моды в России XVIII века одежду дворян регламентировали также государственные постановления и указы, в которых четко определялась не только форма костюма, но и характер его отделки, ткань, цвет, украшения.
В связи с коренными переменами в женской и мужской одежде меняется и характер украшений. Вместо мониста, «кружева» и т.д. появляются броши различных форм, запонки, булавки для галстуков и причесок, эгреты (украшения для шляп), ожерелья, браслеты, диадемы, пояса, пряжки для платьев и обуви. Новым и весьма популярным украшением стал склаваж, который носили на ленте высоко на шее, порой, одновременно с длинными, свободно висящими рядами жемчужных нитей.
Бурному расцвету придворного ювелирного искусства в XVIII веке способствовала организация отечественных гранильных фабрик и привлечение большого числа опытных западноевропейских ювелиров для выполнения дорогих заказов петербургской знати. В 1721 году Петр I основал в Петергофе «Алмазную мельницу» для обработки драгоценных и поделочных камней, там же гранились и алмазы.
В XVIII веке в Петербурге было много опытных иностранных ювелиров – Жан-Пьер Адор, Иоганн Голиб Шарф, Иеремия Позье. Они долгие годы работали в России, обслуживая царский двор и знать. Знать способствовала распространению моды на все слои общества, разница состояла только в материале, из которого изготовляли украшения, и в искусности мастеров.
Позье оставил свои записки о пребывании в России в 1729-1764 гг. Там он отмечал, что «бриллиантов придворные дамы одевают изумительное множество. Они даже в частной жизни никогда не выезжают не увешанные драгоценными уборами».
Редкими и дорогостоящими украшениями были часы, которые привозились из-за границы, или же иностранный механизм вставлялся в отечественный корпус. К последним относятся нагрудные часы в форме креста с механизмом работы лондонского мастера Гарфа (Guarf). Серебряный корпус их декорирован с обеих сторон растительным узором в технике многоцветной эмали на скани.
Оригинальным украшением были подвесные ароматники, предназначавшиеся для душистых веществ. Ароматникам придавали самые разнообразные формы: плодов, флаконов, сердечек, разных бытовых предметов. Ароматники начала XVIII века украшали красочными перегородчатыми эмалями, сканью с драгоценными камнями, гравировкой.
Самыми распространенными и любимыми украшениями в России во все времена были серьги и перстни. В конце XVII-начале XVIII века по-прежнему носили одинцы, двойчатки, серьги в виде корабликов и голубков; также появляется новая форма серег с квадратными и трапециевидными подвесками с драгоценными камнями в глухих гнездах, с крупными сверлеными жемчужинами и камнями-подвесками. Мочки серег становятся более тонкими, разъемными с шарнирами, предназначенными для продевания ухо. При этом украшалась только лицевая сторона подвески и мочки. В недорогих серебряных серьгах разъемные мочки часто заканчивались стилизованным листочком или раскрытым клювом птицы.
Живописные миниатюрные портреты на эмали появлялись в России в начале XVIII века, первыми мастерами были Григорий Мусикийский и Андрей Овсов. Вначале на миниатюрах писали в основном портреты царствующих особ и членов их семей. В дальнейшем спрос на миниатюрные портреты был так велик, что в последней четверти столетия в Академии художеств был учрежден специальный класс миниатюрной живописи на эмали.
С начала XVIII века стали широко использоваться для украшения одежды запонки с головками разнообразных форм (крестообразные, в виде розетки из драгоценных камней, со стеклом, жемчугом и т.д.).
Широкое распространение получили платяные броши и булавки, которые с одной стороны были украшениями, а с другой выполняли чисто утилитарные функции: собирали складки платья, прикрепляли воротничок и т.д. Внешняя сторона их обильно украшалась самоцветами и гранеными алмазами. В изделиях с большим количеством драгоценных камней трудно проследить характерные особенности смены стилей (барокко, рококо). Только на украшениях со значительными поверхностями драгоценных металлов можно увидеть орнаментальные особенности стилей. Были распространены броши в виде букетов цветов, модными становятся броши с миниатюрными портретами, а в оправе более четко проявляются стилистические особенности классицизма.